До нее еще не успел дойти весь ужас того, что произошло в эту ночь.
"А к вам, мои сладкие, я еще не раз прилечу! – Демон, посчитав, что получил на этот вечер достаточно, вылетел через трубу. – До скорых встреч!"
Легкое дуновение ветерка, и присутствие третьего лишнего перестало ощущаться. Теперь несчастная, избитая и изнасилованная внучка жалобно смотрела на Карла. Сил плакать уже не оставалось, впрочем, девичий стыд тоже куда-то пропал.
– Дедушка, ну прости! – Внучка подняла к нему залитое слезами лицо и дед больше не могла выдержать строгости.
Дед чувствовал себя как выжатый лимон, и никак не мог отдышаться. А Джейн, так и не одевшись, тихо плакала, без сомнения радуясь тому, что суровое испытание подошло к концу, и больше ее не будут бить и мучить. Вина набралось всего лишь на одну оловянную кружку. Однако наказывать за воровство дед не стал.
"Бог ты мой, что же я наделал! – подумал старый повар, но раскаяния почему-то не почувствовал. – Теперь сушиться нам обоим на солнышке, если хоть кто-то узнает, что здесь произошло!"
– Прости меня! – Джейн вдруг бухнулась на колени перед дедом. – Я виновата во всем! Я пила вино из твоего кувшина, хотела водой долить, но не успела! Грез на мне! Если бы я не потеряла мамин крестик, ничего бы этого не было!
Теперь Джейн каялась деду так, как будто решила признаться законному мужу в измене и воровстве и предать себя в его руки, надеясь на милосердие.
– Допей! – Карл сделал глоток и протянул остаток внучке. – Запомни, что если ты нарушишь запрет, или расскажешь о том, что здесь было сегодня ночью, пытать нас будут в тысячу раз больнее! Тогда тебе мой ремень покажется нежной лаской! Я из-за тебя впал в величайший грех! Гореть мне в геенне огненной!
Зубы несчастной стучали о края, и часть вина вылилась на глиняный пол.
– А теперь, становись в корыто! – Надо же привести тебя в порядок!
"Странно, никакого стеснения я теперь не чувствую, – думала она, позволяя деду смыть с себя следы их грехопадения. -, – теперь я женщина, порождение греха! Теперь мне неделю точно не сесть! На мне уже столько грехов, что можно каяться всю оставшуюся жизнь!"
Утром, как всегда, Карл ушел работать на кухню в замок сэра Шелли.
Впрочем, мужчины из замковой челяди успели заметить, что девушка с трудом передвигает ноги и с большой аккуратностью садится на чурбан, служивший вместо стула.
– Хорошо ей перепало, – злорадно шептались они, – видимо, за дело!
Джейн, после той ужасной ночи, преобразилась. Она, позабыв недавний стыд, снова и снова приходила на ложе к Карлу. Девушка быстро вошла во вкус, Карл удивлялся своим мужским способностям, а слуги только глотали слюни, и вытирали о штаны вспотевшие от желания ладони, глядя на молодую кухарку. Казалось, бутон распустился, и расцвела настоящая роза.
– А можно сделать его снова твердым, – спросила в одну из ночей внучка, когда все слишком быстро кончилось.
Вокруг бушевала непогода. Маленький домик вздрагивал от ударов стихии, но внутри жилища все было по-домашнему уютно, как это бывает с тех случаях, когда любовники согреваются не, сколько огнем, сколько телами друг друга.
– Можно, – улыбнулся Карл, – если пососать, как мартовскую сосульку с крыши! Сумеешь?
Девушка села на ложе, на минуту задумалась, а потом старательно облизнула вялый отросток и обхватила его губами…
– Молодец, давай, давай, не останавливайся! – Дед, чувствовал, как от прикосновения вкусного язычка член вновь обретает упругость.
"Как-то быстро он перестал умещаться во рту! – Думала Джейн, усердно работая язычком. – Да простят меня все святые!"
Поймав губами оживший орган, она аккуратно стала заглатывать его. В этот момент она была похожа на змею, поглощающую мышку. Щека смешно оттопырилась, подбородок выдвинулся, а глаза зажмурились.
– Молодец! – Карл почувствовал влажное тепло язычка приятно щекочущего чувствительную уздечку. Если бы ты училась готовить так же быстро, как научилась любить, цены бы тебе не было!
Девушка, не имея опыта в подобных играх, не рассчитала момент, когда надо было прекратить, и закашлялась, когда семя попало в горло.
– Ничего, научишься! – Карл погладил внучку по растрепавшимся полосам. – Зря церковники говорят, что seminen in ore [семя во рту – лат. ] великий грех! А теперь спать! Завтра у нас на кухне много работы!
"И снова придется терпеть щипки и шлепки этих противных слуг! – Думала Джейн. – А не проклясть ли мне их всех вместе? Только тогда дед меня факт, до смерти запорет!"
На девушку во всю заглядывались не только молодые парни, но даже и сэр Стаффорд, замковый управляющий. Первое лицо для обитателей всей округи, до тех пор, пока сэр Шелли путешествовал по Испании в свите лорда Б***. За кружкой эля заключались пари, кто первый обломает лепестки с этой розы, но никто не хотел просить у Карла руки его внучки.
Дед каждую ночь Карл каялся в содеянном, а демон не забывал их навещать, а за одно поучаствовать в грешных забавах. Совместные покаянные молитвы кончались тем, что она сама приходила в объятия к деду. "Этим стоит заниматься хотя бы потому, что дедушка перестал меня бить, – думала она, позволяя Карлу гладить себя между ног, – а грех-то на проверку слаще спелых груш из замкового сада!"
– Ты у меня настоящая красавица, – шептал дед, проводя рукой по черным блестящим волосам, – гореть мне в Аду за наш грех!
– Дед, – Джейн прижималась к нему разгоряченным телом, – лучше я буду с тобой, чем с этими похотливыми слугами! А не дай Бог, наш хозяин обратит на меня внимание?
Ей очень нравилось садиться на деда сверху и кататься на нем, как на лошадке. Член в такой позе проникал особенно глубоко.
– Вот уж действительно, – дед гладил грудки Джейн, любуясь прекрасной наездницей, – не дай Бог! Скоро приезжает сэр Шелли! У нас будет много работы. Постарайся не попадаться ему на глаза!
Накануне шестнадцатилетия Джейн общая ночь была самой долгой. И на этот раз Карл, хоть и был повод, не стал бить внучку. Не было слез и девушка, хоть и почувствовала присутствие постороннего, просто не обратила не него внимания.
Демон уговорил Карла вспомнить молодость, а за одно обучить внучку сношению по итальянскому способу.
– Не бойся, просто ляг на живот и расслабься! – Дед смазал топленым салом шоколадную дырочку, спрятанную между нежных ягодиц. – Поверь мне, итальянцы знают толк в любви! Тебе понравится!
"И демоны тоже! – Инкуб любовался приготовлениями. – Мне нужно, чтобы Джейн родила мне нового Инкуба или новую ведьму!" [*Инквизиция искренне верила, что ведьмы зачинают от нечистой силы именно таким образом – примечание переводчика]
Колечко сжималось, чтобы воспрепятствовать вторжению.
Джейн легла на живот и сама, по просьбе деда, раздвинула руками ягодицы.
– Сейчас моя сладкая, – дед взял немного гусиного сала, и смазал заветное местечко, – ты лишишься невинности второй раз!
Он приложил член к узенькому отверстию.
Джейн почувствовала тупую боль.
– Лежи спокойно и расслабь живот! Так легче войдет, – услышала она голос сзади. – Самое интересное впереди, когда я воткну до конца!
Слезы сами собой брызнули из глаз Джейн. "Устроила я себе подарок на шестнадцать лет! – подумала она, – И когда же этот кошмар закончится?"
Колечко после нескольких толчков капитулировало, и Джейн пришлось привыкнуть к новым ощущениям. "Теперь я знаю, что чувствовали несчастные, которых сажали на кол, – думала она, – ужас-то какой! И как больно!