Думаете, она отказалась? — Нет, она через шёлк берётся за свой сосок, легко двигает его между пальцами. Сергей практически в упор снимает. Ткань почти не скрывает грудь, напротив делает её более соблазнительной. Тем более при таком размере. Снимок должен быть обалденным.
Тут закончилась третья плёнка. Ирка хочет переодеться. Я хочу в туалет. Его в студии нет, надо выходить и бежать на другой этаж. Интересно, как жена побежит, если и ей захочется?
Вернулся. Заодно и покурил. После улицы в студии душно. Сергей возится с фоном. Ирка, накинув халатик, сидит в моём кресле, красит ногти на ногах. Хочет под чёрное бельё — чёрный лак. Очень красиво сидит, надо признаться. Ноги в разные стороны, словно у себя дома. Распахнувшийся халатик лишь слегка прикрывает груди, топик она сняла. Трусики-шортики, правда, оставила. Они-то и остаются последним, слабым барьером между моим любопытным взглядом и её промежностью. Вру. Не только моим, — фотографу тоже интересно. Периодически наши с ним взгляды сталкиваются на Иркином теле. В результате, его профессиональные привычки берут верх, он оставляет борьбу с занавесками и возвращается к фотоаппарату. Есть что-то интимное в том, как женщина красит ногти. Поза. Что-то ещё. Доверчивость женщины к окружающей обстановке. Видимо, Сергей это тоже почувствовал. Спросил, можно ли ему поснимать. Ирка плечами пожала. Я тоже против не был.
Теперь он снимал без вспышки, Иринку ни о чём не просил. Она пару раз отвлеклась, улыбнулась ему, поменяла ногу. Словно невзначай распахнула халатик. Забавно растопырила пальчики с накрашенными ногтями. Закончила с раскраской ног. Сергей прекратил снимать. Я был с ним солидарен. Он предложил посмотреть фотографии. Достал три альбома.
Я пристроился рядом с женой на подлокотнике. Она занялась руками, я перелистывал страницы. Как я говорил уже, фотографии были крайне откровенные. То, что мы наснимали до сих пор, можно было без преувеличений назвать пансионом благородных девиц, по сравнению с тем, что мы увидели. На каждом втором снимке, в перекрестии распахнутых ног, влажно блестели женские половые органы. При этом, не смотря на полную обнажённость и раскованность моделей, ни одна работа не выглядела пошлой. Часть снимков была чёрно — белыми, что лишь обостряло их восприятие, и подчёркивало совершенство форм девушек. Они демонстрировали самые сокровенные уголки своих тел, совершенно не акцентируя внимания на этом. Как удавалось фотографу добиться от них такой отрешённости? Мне особенно понравились несколько снимков. И страстно возжелал иметь такие же. В исполнении, разумеется, собственной супруги. Но просить её об этом мне мешал стыд. К стыду моему. При этом я заметил, что и ей фотографии понравились.
Ирка вновь ушла за ширму. Сергей, вернувшись к установке чёрного фона, увлечённо рассказывал о нюансах работы с обнажённой натурой, периодически отпуская комплименты фигуре моей жены. Предлагал ей не портить впечатления от её тела излишками белья. Я поддакивал. Ирка реагировала весёлым смехом и отговорками.
Меня ждал сюрприз. Иришка предупреждала, что мне понравятся её приобретения, но показала мне далеко не все из них. Если честно, я не ожидал, что моя благоверная решится приобрести, а тем более — одеть такое! Она вышла к нам в длинном, до щиколоток, облегающем и абсолютно прозрачном чёрном платье, с длинными разрезами по бокам. В глаза бросались Иркины груди с сосками, рвущими ткань. И не сразу я заметил, что есть и вторая деталь в её туалете, напоминающая трусики. Конструкция состояла из прозрачного треугольника материи, и нескольких тончайших резиночек. Никакой, конечно функциональной нагрузки эта вещь нести на себе не могла, являясь исключительно предметом обольщения. Зато, какого обольщения! Если бы Ирка вышла голой, то не добилась бы такого эффекта. Мы с Сергеем одновременно присвистнули.