Жизнь так сложилась, что секса у меня было очень много. Сначала это произошло отчасти не по моей воле, а потом я стал целенаправленно пользоваться своей привлекательной внешностью, пронырливостью и потенцией. Почитав в интернете сексуальные рассказы, вижу, что процентов на 90, как минимум, все они выдуманы, причем выдуманы без фантазии — читать, откровенно говоря, скучно.
И вдруг родилась идея — ведь я мог бы рассказывать истории из своей жизни. Я не могу сказать, что среди них очень много интересных, но все же есть довольно возбуждающие, от которых у меня и сейчас встает, стоит только вспомнить.
В общем — последней каплей стала история, случившаяся со мной вчера — но когда я твердо сел и решил записать ее, вдруг вспомнился совсем другой случай — с него и начну.
Это было 16 лет назад — мне было 14 лет, и я жил с родителями в одной латиноамериканской стране, куда они приехали по контракту работать инженерами на постройке какой-го там огромного моста через реку. Деньги им платили очень приличные, но и цена была велика — работали они с утра до ночи. Ну а меня оприходовали в местную школу. С языком больших проблем не было — готовились к отъезду полгода, мне наняли репетитора, который отрабатывал свою зарплату на совесть, к моему величайшему сожалению. Но сейчас — оказавшись в новом мире, испытывая шок от того, что я даже приблизительно не понимал — насколько тут другая жизнь, я не раз благодарил его за честный труд.
Не знаю, как в других странах Латинской Америки, а в этой время время от времени начинались какие-то гонки за оппозицией, народ вылезал на демонстрации, его лупили по голове дубинками, разгоняли водометами, сажали несколько сотен в тюрьму, и все успокаивалось. Я мало понимал в этих делах — меня в то время занимали только ляжки местных девочек. Офигенные, надо сказать, ляжки. Обкончаться можно было только глядючи на них. Сидя в классе, я мог беспрепятственно глазеть на ляжки сидящих впереди девчонок, а на переменах я дрочил в школьном туалете и кончал иногда раза по три-четыре в день. Девочки отнюдь не были неприступны, так что иногда я спускал не только на стену туалета. А вообще классно было с пацанами в заводилки играть — выходит из кабинки туалета пацан, я захожу, запираюсь, смотрю на стенку — по ней стекают крупные капли спермы. Я дрочу, кончаю, моя сперма теперь стекает рядом. Выхожу — заходит следующий пацан: так что таким странным образом между нами устанавливались сексуальные связи, и надо сказать — все было не всегда только так "заочно". Климат жаркий, ебаться хочется страшно, и мальчики меня возбуждали ненамного слабее, чем девочки.
В один такой день уроки прервались — началась очередная забастовка или демонстрация — хрен разберешь, всех отпустили по домам, пацаны пошли к митингующим, я увязался за ними, предвкушая кучу впечатлений. Однако впечатления сами шли нам навстречу — вдали был слабый гул голосов, и вдруг он мгновенно превратился в вой — из-за угла вывалилось человек 200 и с сумасшедшими глазами бежали прямо на нас. Все случилось так быстро, что я просто остолбенел с непривычки, и толпа нахлынула на меня, как удар струи из пожарного шланга. Меня сшибли, наступили на ногу, так что я взвыл, дали коленом в челюсть, кто-то попытался меня поднять и унести с собой, но через несколько шагов сам получил мощный пинок, и я снова оказался в озверевшей толпе. Когда все это через меня пробежало, я чувствовал себя мерзко до невозможности, как будто меня избивали три часа какие-то изверги. Преследовавшие толпу полицейские были гораздо спокойнее — они просто взяли меня и как мешок забросили в кузов грузовика, где быстро уплотнили с другими задержанными. Через 15 минут машина наполнилась, и мы поехали.
Боль немного стала отступать, я уже примирился со своими болячками, и наконец-то стал получать удовольствие, предвкушая, как буду рассказывать обо всем этом. Кроме того, белый человек в этой стране пользовался существенным преимуществом, что постоянно ощущалось даже в обычных магазинах, и я был уверен, что мне окажут первую помощь и отвезут домой. Реальность несколько отличалась от моих фантазий, и жизнь в тюрьме разительно отличалась от того, что я мог видеть на свободе. Это было государство в государстве в полном смысле слова. Я не дождался доброго дяди, который вежливо позвонит моим родителям и с улыбкой пожурит их за то, что не следят за сыном. Все было как во сне.
Меня продержали три или четыре часа в предбаннике за решеткой, и в течение этого времени я просто охренел от усталости, так как сесть некуда, все скамейки заняты, на полу сидеть холодно, несмотря на жару, истекаешь потом, сидишь на карачках, стоишь, снова сидишь, переминаешься и ждешь, ждешь: Время от времени по одному уводили, наконец взяли и меня. Привели в кабинет к человеку с глазами, как из стекла. Что-то гавкнул, я не понял, махнул рукой, стал что-то писать, позвонил, и меня увели. Я думал — ведут на улицу: Засунули в темницу — в натуральном смысле слова — темница. На дворе еще светло, а тут уже почти темно. Ближе к вечеру стало совсем темно, зажглась одна тусклая лампочка. Принесли еду. Я стал понемногу осматриваться. В камере — человек 14. По большей части взрослые мужики, несколько парней лет по 25, и я один пацан. Скукотища страшная, мне наконец-то по настоящему стало страшно и жалко себя, и главное — я не понимал — что происходит. Что дальше? И когда? Я бродил из угла в угол, смотря себе под ноги, хотя если бы посматривал на мужиков, то заметил бы, наверное, что мое длительное хождение у них под носом не прошло для них незамеченным:
Дальше все произошло быстро, как нападение толпы на улице: как только был дан отбой и лампочка погасла, в тот же миг меня схватили, дали несильно для профилактики в морду, быстро сорвали всю одежду, на пол камеры бросили матрацы и поставили меня раком. Я не хотел верить в происходящее, но пришлось — в лицо мне тыкался здоровенный стоящий хуй. Я попробовал мотать головой, но тут же получил крепкую затрещину, в мой рот грубо влезла чья-то ладонь, меня довольно чувствительно взяли за волосы и уже через секунду в рот всунули хуй. Я так обалдел от происходящего спереди, что не сразу понял, что сзади тоже что-то происходит. Сосать я уже сосал к тому времени — у многих парней из школы это было обычным развлечением — дать в рот или взять в рот, мы относились к этому как к игре, и никогда не возникало желание именно трахать друг друга, так как трахать — это уже секс, это гомосексуализм, а взаимный отсос — это даже не секс, это просто доставить удовольствие другу. Некоторые трахались в попу, но это было скорее исключением — я не пробовал, меня тянуло на девочек. Сосали даже прямо на уроке — у нас не было парт, а были такие длинные столы и длинные скамейки вдоль них в два ряда, одна училка была старая и всегда сидела весь урок, так что однажды когда мой сосед листал порножурнал, он достал свой хуй и стал немножко дрочить — я просто сполз под стол и взял у него в рот. Листать журнал ему стало явно намного интереснее, а меня совсем не смутило то, что я встретился глазами с девочкой, сидевшей в соседнем ряду.
На физкультуре было намного свободнее — мы переодевались, принимали душ, и чем только ни занимались — возились, сосали, дрочили, соревновались — у кого дальше струя спермы вылетит, а еще были "парные состязания" — один дрочит и кончает, а другой сидит на расстоянии метра от него и ловит брызгающую сперму ртом. Некоторым удавалось! Но не трахались и к девчонкам тоже не приставали — отношения с девочками — это было "серьезно", а отсосать другу — совсем другое дело.
Там же меня впервые приобщили к "фут-фетишу". Как-то я заметил после окончания урока физкультуры несколько мальчиков, тихо шебуршащихся в углу — остальные интереса не проявляли. В руке одного я увидел носочек девочки — выпросил у одной из девчонок (сомневаюсь, что она не знала — для чего) . Они передавали его друг другу, внюхивались и ожесточенно дрочили. Я был удивлен, но тоже взял понюхать — запах был довольно сильный, сразу видно — девочка активно бегала на жаре. Я кончил, почти не прикасаясь к хую, и потом сам отнес той девочке ее носочек. Сказал ей, что нюхал и кончил, и еще раз чуть не кончил от того, что говорю ей такое. Она довольно покраснела. Скромница такая. Впоследствии она еще несколько раз скромно уступала моим просьбам — с ней я чувствовал себя раскованным, нагло подходил и просил носочки. Она каждый раз густо краснела, деловито снимала туфельки, носочки и давала мне их, стараясь делать это незаметно. Я не только сам дрочил, ребятам тоже давал нюхать, потом возвращал. Один раз я придумал не только их нюхать, а и дрочить ими — кончил прямо внутрь, так и отдал! Сначала она не поняла, почему носочки мокрые, но тут же до нее дошло, опять покраснела, сунула их в карман и ушла. Сейчас я думаю — может она потом тоже дрочила?
Поэтому в этой тюрьме я впервые в жизни испытал ощущение, как горячий и упругий хуй напирает мне в попу. Я не могу сказать, что изнасилование было каким-то ужасным. Тот, кто был сзади, был, очевидно, очень опытным в этом деле, поэтому не спешил. Мужик спереди задергался и с ругательствами кончил мне в рот, и тут же мне в рот снова залезла и вылезла, повозившись, чья-то рука, после этого я понял, что тот, кто сзади, смазывает спермой свой хуй и мою попу. Это был его жест доброй воли, так сказать — первый и последний, так как после этого он уже ебал меня без особых нежностей. Мне не было больно — только в самом начале. Особенно как-то приятно тоже не было — в общем было никак. Меня "пустили по кругу" — сменялись и ебали по очереди в рот и попу. Сперма текла по лицу, шее, ляжкам.
В коридоре вдалеке горела едва-едва светившая лампочка, но этого было достаточно, чтобы через несколько минут глаза привыкли к темноте и стало видно довольно неплохо. Теперь я видел те хуи, которые ебали меня в рот. Кто-то спускал прямо в горло, засунув по самые яйца — я задерживал дыхание и терпел, пока конвульсивно взрагивающий в горле хуй не выползал наружу, и я мог снова дышать. Кто-то наоборот — кончал прямо на лицо. Ощущения в попе слились в одно, я не слишком различал разницу между хуями, и не знаю — было ли бы мне приятно, если бы я полностью расслабился, но все же я был напуган тем, что меня ебут мужики, так что ощущения были нейтральные. Неожидано передо мой мужики расступились, и я увидел, что у камеры стоят два охранника и внимательно смотрят. Меня подвели к решетке, поставили на колени, один из охранников просунул свой хуй и я взял его в рот. С этого момента ситуация начала меня возбуждать. Он не ебал меня в рот, а словно предоставил мне инициативу. Я боялся, что он разозлится, если я ничего не буду делать, и стал сосать. Через пару минут охранник отстранился, зазвенел ключами, дверь открылась и меня выпихнули из камеры. Охранники повели меня по коридору, и я не сомневался, что меня снова будут ебать.
*****
Когда они втолкнули меня в каморку, яркий свет меня ослепил. Из попы течет сперма, я весь голый и отъебанный, в комнате — человек пять охранников, или шесть. Сразу было видно, что у них постоянно есть возможность кого-то ебать — они не набросились на меня, как заключенные в камере, а просто сидели и смотрели, дрочили только двое или трое. Тот, кому я сосал, положил меня спиной на стол, задрал мне ноги и ввел хуй. В такой позе его хуй, немного к тому же еще загнутый кверху, стал так приятно тереться внутри попы, что мне стало по-настоящему приятно. Это совсем не те ощущения, когда дрочишь — вся область таза, весь живот, бедра словно наполняются вибрацией оргазма, но не кончаешь. Хуй встал, причем не как обычно — он очень сильно встал, у меня никогда еще так сильно он не вставал. При каждом толчке хуй качался из стороны в сторону. И все же от стыда я не мог полностью отдаться ощущениям. Сначала мои ноги лежали на плечах охранника, но он приказал мне взять их руками за щиколотки и самому так держать. Видимо, мой вид в такой позе возбудил его очень сильно, так как он стал часто останавливаться и было видно, что скоро он кончит. И точно — он стал кончать, но и тут удивил меня — он взял мои ступни и стал лизать их, сосать пальцы ног, внюхиваться, и так и кончил. Я вспомнил, как сам кончил от запаха носочков девочки, и подумал, что наверное и у парней ноги пахнут не менее возбуждающе, раз этот мужик так страстно их нюхал и лизал. Подошел второй охранник, снова приказал взяться руками за щиколотки и развести ноги, вставил и стал ебать. Дверь в каморку открылась, и в нее вошла: девушка! За все время, пока ее ебали, я ни разу не видел, чтобы ее ебали во влагалище — видимо, и тут есть свой кодекс чести. Ее раздели и положили в точности такюу же позу рядом со мной, тоже задрали ноги и стали ебать. Я не мог оторваться от этого! Охранник, который ебал меня, взял мою руку и положил на грудь девушки. Я отдернул ее со стыдом, и получил затрещину. Он снова взял мою руку и силой положил ей на грудь. Я начал ее тискать. Она смотрела на меня, я на нее, и нас ебали в попу, сменяясь, а я тискал ее грудь, и думал только об одном — вдруг и мне дадут ее трахнуть, ведь тут все можно! Если попросить? Но все оказалось проще — меня спустили на пол, охранник просто приказал девушке, и она села сверху попой на мой хуй. Что ей приказали, то она и сделала — ей приказали сесть, и она села. Ей не приказывали двигаться, поэтому она просто сидела, полностью насаженная попой на хуй, и смотрела на меня. Охранники шутили что-то про первую любовь, один из них подошел, дал ей в рот, и кончил, потом пригнул ко мне и приказал целоваться. Я совсем не ожидал, что она не станет глотать сперму, и поцелуй оказался удивительным — со спермой. В такой позе ей было трудно сидеть, я вдруг понял, что разрешения можно не спрашивать — сел, не снимая ее с хуя, потом опрокинул ее на спину и стал ебать в попу, и вдруг вспомнил — ножки! Взял ее ступни, стал лизать и больше не мог сдерживаться и кончил. В этот момент один из охранников приказал мне не высовывать хуй, лег сверху, пригнув меня прямо к ней, и стал ебать в попу, приговаривая, что нет ничего прекраснее, чем ебать в попу кончившего мальчика. Уже через минуту мой хуй встал прямо у нее в попе.
Потом меня отвели в камеру. Охранник сказал, что завтра меня отпустят. Он ни слова не сказал о том, чтобы я никому ничего не говорил — в этой стране никому не приходит в голову говорить такие банальности — это очевидно. В камере все уже спали. Но как только я лег на кровать, кто-то встал, подошел к моей кровати, лег рядом, повернул меня спиной, засунул в попу хуй и трахал медленно, то замирая на минуту-другую, то снова начиная потихоньку ебать. Потом он кончил, и я к тому времени уже почти уснул, и мы так и уснули.
Рано утром охранники увели меня в душ, я мылся под душем вместе с ними, и там был еще один заключенный, судя по его заискивающему поведению. Он был взрослый, как мне тогда казалось, лет 25. Ебать меня не стали, но после помывки, в предбаннике один из них сел, положил ногу на ногу, взял меня за шею и пригнул вниз. Я не понял — чего он хочет, и только когда он ткнул меня лицом в свою ногу, я понял, что он хочет, чтобы я лизал ее. Я не стал рисковать непослушанием, тем более что мы были сразу после душа, и стал вылизывать ему ногу, а он стал дрочить. Тут я увидел, как стали ебать этого — 25-летнего. Впервые я увидел, как ебутся взрослые парни — охраннику было лет 40, он был мощного телосложения и засаживал хуй с размаху, сопровождая каждый удар коротким стоном. Мне было удивительно — как парень терпит такую еблю, но он терпел, его хуй болтался. Опять привели девушку — другую, она вела себя не так покорно, пыталась говорить им что-то, но ее без слов завалили и быстро преодолели сопротивление. Пришел еще охранник и сказал, что мне пора уходить. Я понял, что есть какие-то правила, по которым они не смогут меня тут держать дольше, и решил рискнуть! Я обернулся к тому, кому я лизал ногу, пододвинулся к нему, отодвинул его руку, сам взял в рот его хуй, пососал головку, и, дроча ему, попросил разрешения трахнуть и эту девушку. Он пожал плечами и я понял, что меня сейчас вышвырнут, но он лишь сказал — "еби". Я подошел к ним, дождался, пока один из них кончит ей в попу и встанет, развернул ее лицом ко мне, она плакала. Положил ее на спину, задрал ноги и легко засунул хуй ей в попу, лег на нее и стал ебать. Мне было совестно ебать плачущую девушку, это ведь было настоящим изнасилованием, но я был в чужой стране, тут были такие порядки, и потом я просто не мог оторваться от девушки, и я стал думать о том, что то, что я ее трахну, никак ничего не изменит в ее жизни, вдруг мне захотелось целовать ее лицо, я стал ее целовать в глаза, губы, вылизывать ее лицо, вдруг она обняла меня руками и ногами, прижалась ко мне, стала отвечать на поцелуи, и я почему-то не кончил — расхотелось кончать, я еще поебал ее немного и остановился, хотелось просто лежать на ней с хуем в ее попке, подошел охранник, стащил меня с нее и увел. Когда я одевался на выход, он спросил — почему я не кончил? Я пожал плечами. Я и сам не понимаю, что тогда испытывал.
Айк
*****
— А ты вкусный, я же говорила, я кайфану, потом ты.
— Да мне понравилось.
— Я рада, ну что теперь оба в душ и продолжим.
Немного погодя, помывшись, Мария снова оседлала бедного парня и наслаждалась его ласками по полной. Кончив, она немного давала Максу передохнуть и снова садилась ему на грудь и получала удовольствие. Несколько раз, видя, что Макс уже не может лизать, она начинала двигать бедрами и терлась киской о его лицо, трахая его и громко кончая. Насладившись его ласками по полной, она оседлала его член и трахала его пока он не кончил в нее. Затем она уболтала таки его, чтоб он ублажал подруг ее за деньги, и Макс нехотя, но согласился. Почему бы и нет, главное день перетерпеть и ублажать этих женщин как они хотят. В основном они предпочитали скакать на его члене пару раз до оргазма и все, но бывало что языком приходилось работать, а это давалось тяжелее. Но главное при деньгах, да и тетя, после того как подруга уходила удовлетворенная, тоже кайфовала с ним вместе и уже Макс получал наслаждение. А впереди еще был целый месяц… .
*****
Услышав звонок в дверь, Макс открыл ее и увидел свою тетю. Мария улыбнулась:
— Приветик, малыш.
— Что ты здесь делаешь?
— Мама твоя в отъезде и вот попросила за тобой присмотреть. Сказала через месяц приедет, так что придется мне тебя навещать периодически.
Мария бесцеремонно вошла в квартиру, бросила сумочку и закрыла за собой дверь. Макс ошарашенно смотрел на нее, выглядела тетка просто супер: короткая юбка и блузка, резко обтягивающая ее грудь. Сняв туфли, она прошла на кухню и вскоре вышла с двумя бокалами вина. Протянув один бокал племяннику, Мария сказала:
— Ну что, давай за встречу, до дна.
Выпив, женщина взяла, все еще оторопевшего парня, за руку и повела в комнату. Усевшись на кровать, Мария произнесла:
— Ну что ты такой смурной. как будто не рад меня видеть, малыш?
— Почему же, конечно рад, тетя.
— Ну вот и хорошо, я тоже соскучилась, правда.
— И долго вы здесь будите?
— Ну вот уже выгоняешь, ай -ай — ай.
— Нет, просто дел много у меня, так что… . Приходите еще потом.
— Дела подождут, малыш. Тетя хочет немного ласки. — Мария нежно стала гладить его бедро, улыбаясь.
Макс резко встал с кровати, но женщина схватила его и повалила на спину. Не успел он опомниться, как Мария уселась ему на грудь, запихнув его руки себе под колени. Макс начал было что то вопить, но пару пощечин быстро его успокоили. Подумав немного, она влепила ему еще несколько пощечин. Это ее возбудило не на шутку. Сидя на беспомощном парне верхом, женщина почувствовала, что еще немного и она кончит. Сжав бедрами его лицо, Мария произнесла:
— Малыш, я думала ты сам согласишься, а так пришлось опять насильно тебя принуждать. Ты же знаешь, что со мной не справишься, силенок маловато.
— Тетя, зачем вы это делаете опять?
— Я хочу твои ласки и хочу удовольствий. Когда сестра сказала, что надо присмотреть за тобой, я аж вся потекла.
— Но я не хочу этого делать.
— А тебя никто не спрашивает, малыш, будешь делать все что я пожелаю. А я сейчас хочу побыстрее кончить, так что давай высунь язык и начинай лизать.
Мария притянула его лицо себе между ног, и Макс увидел что трусиков на тете не было. Женщина немного поерзала на нем, призывая к действиям, но парень сжал губы. Мария усмехнулась и влепила ему пощечину, потом еще одну и еще. Макс пытался пошевелиться, делая попытки сопротивляться, но тетя сидела на нем полностью, прижимая его худое тело к кровати. Ему стало тяжело дышать, держать на себе женщину было нелегко, да и лицо болело уже от пощечин. Мария замахнулась для удара, как услышала:
— Тетя, пожалуйста, не надо больше бить.
— Одумался что ли?
— Мне больно, прошу. .
— Ну и что? Я буду бить, пока не получу, что захотела.
— Ладно… . я сделаю все, что вы захотите… не бейте только.