Шустрая девчонка моентально скинула штаны и запрыгнула на кушетку, а я не выдержал, и спросил: "Тётенька врач, а вы у всех беременных из живота ножичком детей вырезываете?" Девчонки на меня зашикали, а женщина улыбнулась: "Нет, малышка, что ты? Большинство естественным путём рожают, через влагалище!" — Она повернулась к девчонке на кушетке: "Тебя как зовут? Ира? — Молодец, Иринка — всё чистенькое, вот смотрите, девочки — подмываться надо всегда спереди назад!" Врачиха принялась щупать Иркину письку, а одна девчонка сказала: "А у нас не все девочки, с нами мальчик!" — "Как это — мальчик, почему — мальчик? Мне мальчики здесь совсем ни к чему — это о ком речь?" Я вышел вперёд как был без штанишек: "Это я — мальчик, меня просто в палату к девчонкам положили, а пижамку розовую — по ошибке выдали!" Врачиха ошарашенно уставилась на мой писюн: "Гмм, неувязочка! А такая кучерявенькая — ой, ну да, кучерявенький в смысле! Ты мне не нужен, малыш — оденься пока и в коридоре подожди!" — "Это нас вчера в душе вымыли — вот волосы и распушились!" — сказал я, надевая штаны.
Постепенно в коридор стали выходить и остальные девчонки. Я не вытерпел и подошёл к старшей из них: "Слушай, а этой беременной правда живот разрезать будут?" — "Ну ты совсем непонятливая, прямо недотёпа! А как-же ребёночка достать, если таз узкий? Он же во влагалище не пролезет! Это называется — кесарево сечение! Моя сестра тоже так рожала — и ничего, это же под наркозом!" Я слегка обиделся: "Никакая я не недотёпа, а мальчик! И ничего про ваших влагалищей не понимаю — почему это я должен!" Девчонка только досадливо отмахнулась: "Пацан, отстань! Когда уже нас выпустят — мне до двух часов кровь из носу домой надо попасть, а то мамка уйдёт — куда я без ключа?" Всё-таки я остался в лёгком недоумении — опять мне про какой-то таз далдонят, при чём тут посуда? Хотя где-то я уже в этой больнице про какой-то таз слышал.
Но вот наконец в коридор вышла худенькая медсестра с кучей папок: "Ну всё, девочки — переодеваться и домой!" Мы опять пошли гурьбой в наш корпус. Нас завели в пустую комнату с лавками по бокам, и с зарешеченным окошком: "Семёновна, девять девочек на выписку! Вещи готовы?" Окошко открылось, и из него высунулась злая старушенция: "Вот кады все пижамки сдадуть, тады и вешички получат!" Старшая девчонка возмутилась: "Интересно, это я опять должна голая ждать?" — "Не зима на дворе — жопу не отморозишь! А пижамки новые, вчера только выданные — вот начорта было тем давать, кто на выписку?" Медсестра повернулась к нам: "Ладно, девочки — быстренько снимайте пижамки, сворачивайте и сдавайте! А я за мальчиками пошла!" Все разделись догола, и старшая девочка повела себя как-то странно — одной рукой всё время зажимала письку, а второй старалась прикрыть довольно большие грудки, при этом вся как-то съёжившись. "Ой, а чё это она?" — Спросил я. "Чё-чё! — Менструация у неё, сама не видишь?" — не глядя на меня ответила шустрая загорелая девчонка.
Злая старуха долго возилась с нашими пижамками, а потом вообще куда-то пропала. Девчонки затеяли игру в догонялки, и в комнате завертелась чехарда. Вдруг одна из них поскользнулась, и плюхнулась на попу, высоко задрав ноги. Видимо, ударилась не сильно, так как расхохоталась громче всех и долго дрыгала поднятыми ногами в разные стороны, выставляя на всеобщее обозрение розовую приоткрытую щелку в обрамлении пробивающихся волосиков. Наконец старуха стала нас вызывать по фамилиям и выдавать нашу одежду. Вдруг одна девчонка удивлённо воскликнула: "Ой, а это не мои вещи!" — "Ты чего плетёшь, это как вдруг не твои? Ты же — Сидорова эн.?" — "Ну да, Сидорова Нонна!" — "Ну и не ври тогда! У меня — чётко всё, по линеечке!" Девчёнка развернула какую-то бумажку: "Так это Сидоровой Наташи вещи, а я — Сидорова Нонна!"
Мы уже давно все оделись, одна Нонна переминалась голяком с ноги на ногу. В комнату заглянул какой-то пацан: "Ну вы там скоро? А то мы тоже на выписку!" Девчонки на него зашикали и вытолкали назад. Но в дверь решительно вошла медсестра: "Ребята, заходите! Девочки, ну что же вы возитесь — мы уже опаздываем!" Пацаны уставились на голую девчонку, которая так и стояла, насупившись и уставившись в пол. "Да мы не одеты ещё, у Сидоровой путаница вышла!" — "Так ты одна осталась — миленькая, ну посиди в уголке, девочки — в корридор, а ребята — быстренько снимайте и складывайте пижамки!" — "Это что — мы при девчонке переодеваться должны?" — возмутился старший пацан. "Нет, вы меня доканаете сегодня! Не смотрит, не смотрит она — лапочка, ну отвернись к стенке!" — жалобно сказала медсестра. "Ну пусть только попробует повернуться — мы ей надаём по шее!" Голая девчонка и не думала подсматривать, сама не зная куда деться от стыда. Пацаны уже все поснимали пижамки и стояли в очереди к окошку, у двоих из них писюны сильно торчали вперёд. Вдруг из окошка высунулась злая старуха: "Сидорова Нонна!" Красная как рак девчонка подскочила к окошку, схватила свои вещички, и стала торопливо одеваться, не глядя на пацанов, уставившихся на неё открыв рты. Нонна натянула сначала майку, но запуталась в трусиках, и никак не могла их расправить. Наконец ей это удалось, и она пулей вылетела из комнаты, на ходу натягивая юбку через голову.