— Юрочка! — мать с тревогой посмотрела на сына. — Тебе хочется меня за что-то наказать, да? Такие фантазии бывают связаны с глубокой психологической травмой. Может тебя специалисту показать…
— Да нет же, мамочка! Ну при чем тут специалист. Это игра! Спектакль! Это такой сюжет — мальчик хочет тетю. Понимаешь? А мы просто играем роли мальчика и тети! Как в пьесе.
— Ох, сынок! Даже не знаю, получится ли у меня. Меня еще никогда не связывали.
— Мам, если тебе буде неприятно — мы сразу все остановим, хорошо?
— Хорошо, сынок… — помявшись сказала она. — Но только: Я же буду связана, так? Беспомощна?
— Конечно! В этом и смысл!
— Я очень, очень тебя прошу! — мать замялась. — Пообещай мне, что не воспользуешься этим, и не перейдешь границы: Только попа, да? К большему я не готова, понимаешь?
— Конечно, мамочка! Конечно! Но только с попой я делаю все, что мне захочется, так? Иначе игра теряет смысл!
— Да: наверное…
— И я говорю любые слова, которые захочу. Ты не будешь потом на меня сердиться, так?
— Ну, это же по роли: Это не ты их говоришь, и не мне: Конечно, не буду.
— Отлично. И ты мне должна подыгрывать. Ну, ты понимаешь? Не надо чтоб было как в жизни. Надо чтоб было как в фантазиях. Вот просто представь, что тебя связал похотливый мальчик, но ты не так, чтобы сильно против этого. Ты бы и так бы ему, может, все разрешила бы, если бы он попросил. Но он-то про это не знает и хочет тебя испугать. С другой стороны, тебя никогда раньше не похищали и не связывали, и тебе на самом деле сначала очень страшно.
— Юрочка, я поняла, поняла. Не волнуйся. Меня беспокоит только то, что этаигра выйдет за рамки: ну: допустимого.
— А вот для того, чтоб ты не боялась, что я что-нибудь не то увижу — надень какие-нибудь старые ненужные колготки. У тебя есть такие? Только трусики не надевай под них. Хорошо?
Мать задумалась, потом, просветлев лицом, сказала.
— Есть такие. Хорошо.
— А все остальное надень такое, как будто ты была на работе.
Мать кивнула и ушла одеваться.
Юрка погасил в комнате свет и включил один ночник.
Потом развернул крепкую гладильную доску с надежными стальными ножками, подготовил два длинных ремня (один гладкий, а один плетеный) , несколько линеек разной длины, гладкую пластмассовую толкушку от мясорубки (вдруг пригодится!) , ножницы, вазелин. Подумал, и принес из прихожей скакалку. Потом притащил из кухни низенькую табуретку, пододвинул ее к гладильной доске, встал на нее и примерился пахом. Отлично!
Скрипнула половица. Юрка оглянулся. В полумраке, одетая в черные колготки, черные туфли на невысоких шпильках, кожаную юбку "в рюмочку" и белоснежную водолазку — мать выглядела потрясающее. Юрка залюбовался ею, а она смущенно отвела глаза.
— Что мне делать?
Юрка взял ее за руку и подвел к гладильной доске.
— Наклонись вперед. Ляг на нее животом. Чуть назад. Хорошо. Тебе удобно?
Мать кивнула.
— Дай мне левую руку.
Он поместил подрагивающую материнскую руку на поясницу ладонью вниз. Потом взял гладкий ремень, и, пропустив его под доской сквозь пазы крепления ножек и захватив петлей запястье, затянул у матери на спине.
— Не больно? Попробуй вырваться.
Мать сделала несколько попыток, но у нее ничего не получилось. Юрка удовлетворено кивнул.
— Давай правую руку.
Юрка затянул ремень на ее запястье и свободный конец привязал к ножке доски. Теперь рука спокойно доставала до женского паха, но ни до чего больше.
Мать поелозила, подергала ремни, и вдруг удивленно сказала.
— Удивительно! Вот я, взрослый человек, все понимаю, все знаю, а — боюсь! Представляешь, Юрочка! Мне страшно!
Юрка в душе чертыхнулся.
— Тебя развязать? Ты мне сразу говори, если что-то не так! Ты можешь остановить это в любой момент!
— Н-нет. Конечно нет. Мне уже так интересно, что я хочу пройти это до конца. Хотя и жутко, конечно, сил нет! Аж ноги подкашиваются!
— Ладно. Но помни — в любой момент! Это все нужно только если это для нас обоих. А если тебе плохо — то мне это не надо. Ты готова? Начинаем?
— Начин-наем. .
— По моему хлопку ты очнешься в холодном незнакомом месте, привязанная и беспомощная. Поехали.
Юрка оглушительно хлопнул. Мать дернулась. Потом еще раз.
— А-а-а, — заголосила она. -Что это!? Что?
Потом забилась с силой раненого животного. Доска опасно закачалась. Юрка, стоявший сзади, обхватил ее и сильно прижал к доске.
— Тихо, жопа, не ори! — Мать передернуло, но она явно вспомнила условия игры и проглотила грубость.
— Кто вы, что вам надо? — взвизгнула она. Юрка поразился, как быстро она вошла в роль.
— Будешь орать — заткну твой хлебальник, поняла? — Юрка решил не пережимать с матом. Мало ли! Им еще жить вместе!
Мать мелко закивала.
— Будешь слушаться меня, уйдешь домой на своих ногах.
— Отпустите меня, пожа-а-алуйста! У меня есть деньги, дома, я все отдам, только отпустите!!! — молила она.
— Там видно будет, — самодовольно произнес Юрка. — Сначала посмотрим на тебя. Может, ты мне не понравишься: Тогда — видишь яму?
Юра повернул ее голову к темному углу.
— Там тебя и похороню.
Мать натурально заплакала.
— Мне стра-а-ашно! Не убива-а-а-йте меня-а-а-а!
— Будешь послушной девочкой?
— Да-а-а! У-у-у-у:
— Хорошо. — Юрка погладил ее по обтянутой кожаной юбкой попе. — тогда начнем.
Он резко расстегнул молнию и дернул юбку вниз.
— Нет! Нет! Оставьте меня! Не хочу-у-у! — забилась в истерике женщина
Юрка с размаху, растопыренной пятерней шлепнул ее по ягодице, с блаженством ощущая, как заходила под его рукой вожделенная плоть.
— Молчать, жопа! — прикрикнул он.
Она всхлипнула, и притихла. Но ее дрожь усилилась.
— Ух ты! Вот это да!!! А наша-то девочка — безобра-азница! Это кто же у нас без трусов по улицам ходит, а?! — произнося все это Юрка обминал ладонями пухлые ягодицы, затянутые в черный капрон. — Для меня готовилась? А, шлюшка? Говори правду!!!
— Я: я: — всхлипывала она, — не ношу трусики. Совсе-е-ем!
У Юрки все внутри пело — мать поймала нерв игры и стала ему подыгрывать.
— Это почему так, а?
— Мне: мне начальник на работе не разрешает. Он хочет, чтобы от меня все время пахло: писей.