На другой мы не стали терять времени. Я раздел ее до трусиков почти сразу, практически не прерывая длительного поцелуя, и до трусов разделся сам. Уложил ее в постель, лег на нее сверху. Я уже знал, что нужно опираться на локти, а не придавливать девочку своим весом. Она, похоже, отъезжала от моего поцелуя. Я чуть спустился и взял в оборот ее сисечки. Они приводили меня в восторг — маленькие, с торчащими сосочками-горошинками, набухавшими от моих жадных губ. Как когда-то учила меня Рози, лег справа от нее и начал попеременно обрабатывать ее груди — одну ртом, другую — рукой. Теперь вперед, под трусики!
Там — гладенько, палец сразу попадает на развилочку, из которой торчит нежнейший лепесточек. Я его за самый краешек, легонько, во все стороны — она только посапывает. Я пальцем дальше, но там неудобно, с одной стороны, плотно сжаты ножки моей красавицы, а сверху движению пальца мешают трусики. Я их чуточку приспускаю — возражений нет. Тогда приподнимаюсь, и снимаю их с нее совсем. Ее попка приподнимается, чтобы мне не помешать. Сдергиваю свои трусы, бросаю их куда-то в угол, разгоряченным членом прижимаюсь к ее бедру. Моя рука уже плотно накрывает ее писечку, но все равно тесно, мешают сомкнутые ножки.
Мы это проходили. Сгибаю в колене одну ее ножку, затем вторую, затем по очереди раскидываю их в стороны. Все! Теперь не мешает ничего! Но нужно быть осторожным. Я тереблю пальцем ее клитор, губки и только чуть-чуть запускаю его в дырочку. Там от моих движений становится все мокрее. Мой член горит, но нет! Я знаю, еще не время! Я укладываюсь внизу, между ее ног, и прижимаюсь губами к ее писечке.
— О, Акс, что ты делаешь! — срывается у нее с губ, но она не в силах мне воспрепятствовать. Я стараюсь лизать и ласкать ее как можно нежнее, мой палец смочен ее соками, и я только на одну фалангу погружаю его в ее попочку. Не знаю, мастурбировала ли она когда-нибудь, но оргазм подкатывал к ней очень долго. У меня уже устали губы и язык, когда она, наконец, вытянулась в струнку, прижала мою голову руками к писечке и простонала:
— А-а-а-х!
Я уже знал, что по этому сигналу нужно ослаблять натиск. Я лизал все медленнее, все нежнее. Наконец, я оторвался от нее, и она опустила ноги.
— Акс, сумасшедший, разве так можно? Там же: такое место!
— Бер, наши письки — чистые и хорошие, ничем не хуже наших ртов. А твоя — просто прелесть, ты такая вкусненькая!
— А что это было, Акс?
— Ты очень хорошо кончила. Ты еще никогда не кончала?
— Нет, это — первый раз!
Я сел так, чтобы мой член оказался у ее лица. Она не отрываясь смотрела на него.
— Возьми его в руку. Нет, не так — вот так. Подвигай. Смелее, еще натягивай, да, вот так.
Она попробовала мне подрочить. Видно было, что она еще никогда не держала в руке мужской член.
— Бер, возьми его в ротик, и сделай теперь ты мне, как я тебе!
— А как? Я не умею:
Я взял в рот ее палец, и на нем показал, что она должна делать с моим членом.
— А когда я кончу тебе в ротик, просто все проглоти.
Она начала делать мне минет, еще очень неумело, но я так хотел ее, что скоро у меня подкатило, и я разрядился прямо в ее ротик. Она еще некоторое время не выпускала, пока я сам не вынул его из ее рта.
— Акс, а тебе тоже было так хорошо, как мне?
— Чудачка! Разве ты не почувствовала, что я кончил?
— Не почувствовала! Да ты мне весь рот заполнил!
На второй раз у нас не хватило времени. Моя милая тщательно прополоскала рот, чмокнула меня и убежала домой.
7.
Берта пришла, и, плача, повисла у Акселя на шее:
— Милый, я очень хочу тебе отдаться! Но я боюсь — меня мама проверяет, у меня будут очень большие неприятности! Ты меня не прогонишь?
— Глупенькая, я же люблю тебя! Да и мы с тобой можем спокойно делать, как вчера. Ты не против?
Через три дня она позвонила:
— Акс, я несколько дней не смогу прийти. Я тебе потом позвоню.
— Бер, что-нибудь случилось? Что?
— Ну, Акс, я не могу сказать: Ну, я скоро прийду:
— Берти, у тебя месячные?
— Да, дурачок. Тебе бы все так и знать.
— Бер, я же знаю, что это есть у всех девочек, значит, и у тебя. Не скрывай от меня это, я же тоже должен знать.
— Акс, я, когда приду, еще скажу тебе что-то важное. Все, целую.
Когда она, наконец, пришла, то после первых поцелуев, сказала:
— Акс, ситуация изменилась. Моя мамочка мне вдруг заявила, что я в любой момент могу стать женщиной, поэтому мне нужно предохраняться. Потащила меня к гинекологу, и тот назначил мне таблетки. Я их уже пью. Я так понимаю, что мамочка уже не будет возмущаться, если мы с тобой:
— Бер, ты сегодня готова?
— Да, милый, но я все равно сильно боюсь!
Они разделись, Аксель долго ласкал ее писечку, но она была зажата, и долго не пускала соки. Наконец, она помокрела, Аксель попросил ее облизать ему член, чтобы и он был мокрым. Он уложил ее на спину, поднял ноги, повозил членом в щели:
— Можно?
— Давай, только аккуратно!
Он прислонил головку к ее входу и медленно, но сильно нажал. Член сразу глубоко вошел, но она вскрикнула, посмотрела туда, увидела кровь и стала плакать:
— Акс, мне так больно! Что мы наделали? Посмотри, сколько крови! Что теперь делать? О, Акс, скорее позови Рози, скорее, прошу тебя!
На его частые звонки прибежала взволнованная Рози.