По дороге домой я в различных вариантах представлял себе, какую оргию мы с мамой устроим по возвращении. Уж теперь-то, когда мы вроде бы определились окончательно с нашими новыми отношениями, все поочередно мелькающие в голове развратные сцены казались более чем вероятными. Окончательно я в это поверил, когда, осмелившись поцеловать ее в лифте, не только не встретил никакого сопротивления, но получил немалое удовольствие от ее ответных действий. Жаль только, что ехали мы невысоко и недолго.
Ободренный этим, я уже в холле бросился помогать маме раздеваться, снимая с нее пальто, шапку, помогая расстегнуть сапоги. Мама посмеивалась, принимая помощь, но когда я начал расстегивать молнию на юбке, решительно меня отстранила.
— Дима, я, конечно, все понимаю… но так тоже нельзя. Потерпи немного.
— Сколько это — немного? — насторожился я.
— Ну хотя бы до завтра. Ты же сегодня свое уже получил, а?
— Мам, я еще хочу… Вот! — я выпятил пах с хорошо заметным бугром.
— А самому слабо? Как раньше? — она хитро улыбнулась.
— Ну мам… Это же раньше…
— Ладно, ладно, все тебе будет. Но попозже. Я устала, дай хоть в себя прийти.
Против этого возразить было нечего. Мама, раздевшись в своей комнате, быстренько юркнула в ванную, сверкнув белыми ягодицами. Эге, подумал я, да мы теперь дома голыми ходим! Мне, наверное, тоже можно. Сбросив одежду, я с членом наперевес прошелся по квартире, о чем быстро пожалел, дважды чувствительно приложившись кончиком головки об углы. С сожалением одев трусы, что несколько скрыло картину полной моей готовности, я ожидал маму.
К моему огорчению, из ванной она вышла, закутанная в халат и прямиком отправилась к дивану, включив телевизор. Я, все еще не теряя надежды, пристроился рядом, прильнув к ней всем телом и потихоньку давая волю рукам. Мамина поза — сидя на диване с подогнутыми под себя ногами, не позволяла мне достигнуть всех желаемых мест, но постепенно, под аккомпанемент маминого "Дим, ну не мешай, потом… " моя ладонь прочно устроилась на ее правой груди. Поглаживая бархатистую кожу и расслабленный, еле заметный на ощупь сосок, я ощутил, как член наливается кровью и помаленьку высовывается из-под резинки трусов. Тугая резинка больно сдавила ствол и я сдвинул ее вниз, освободив одервеневший орган вместе с мошонкой. Мама, заметив мое шевеление, покосилась на торчащий вверх кол.
— Дим… Ну дай хоть фильм досмотреть… Что ж ты такой нетерпеливый!
— Мама… — я сделал попытку стянуть халат с плеча и достать грудь — Я сейчас хочу! Я уже давно терплю!
— Да вижу… — она слегка прикоснулась к раздувшейся головке, отчего член завибрировал, готовясь выплеснуть из себя семя. Мамина прохладная ладошка обхватила ствол, двинувшись верх-вниз.
— Мам, я не так хочу… — успел сказать я, прежде чем из меня хлынула мутно-белая струя мне же на грудь.
— Так что ты там говорил? — переспросила мама, выдоив из меня последние капли.
— Я не так хотел. — повторил я — Я минет хотел.
— Минет он хотел… Дим, ты хоть понимаешь, что если все твои желания выполнять, я с утра до вечера сосать буду? Без перерыва на обед?
— Ну уж прям без перерыва… — вообще-то мама была права. Если прикинуть, через какие промежутки времени у меня возникало желание, получалось до неприличия часто.
— Поэтому, Димка, мы установим строгие нормы — один день — один минет. Ну иногда, по великим праздникам, два. И не спорь!
Может быть, в другой раз я бы с этим решением и поспорил, но сейчас, освобожденный от излишнего давления спермы на мозги и оттого пребывая расслабленно-удовлетворенном состоянии, делать этого не стал. Поняв, что на сегодня все лимиты выбраны, я поцеловал маму в щеку, стиснул напоследок грудь и отправился спать.
Следующий день оказался понедельником, мама ушла на работу, я в школу, так что встретились мы с ней только вечером. Конечно, все мои мысли и желания вновь крутились вокруг одного и того же.
— Мам — начал я, едва успев переодеться — Ты мне обещала. . Раз в день. .
Она хмыкнула, оглядев меня с ног до головы.
— Да, я помню. Но к этому правилу есть поправка — раз в день перед сном. Не раньше.
Что ж, я и так уже почти сутки жду, что значат еще пара-тройка часов? Вполне могу вытерпеть. Если, конечно, мама не будет ходить, как сейчас, в плохо запахнутом халате, демонстрируя ненароком трусики. Вскоре я этого не выдержал.
— Мам, ты халат-то поправь, чтобы не распахивался! А то я стараюсь, терплю, а тут ты в таком виде! Издеваешься, да?
— А что не так? — мама недоуменно оглядела себя, подошла к зеркалу, повертелась. — Ну распахнулся чуть-чуть… Я этот халат уже год ношу. Раньше на тебя так не действовало.