— Подожди, но как же ты тогда…
— Да, конечно. Я ношу с собой маленькую грушу, которую мама подарила мне на начало учебного года. Она совсем не такая мощная, как мамин мешок, но она позволяет покакать в середине дня, когда я в интернате.
Тут она разревелась, но сквозь слезы Граф уловил слова "сегодня ее забыла… "
— Подожди, не плачь — Граф прижал ее к себе. — А как же какали женщины задолго до революции, когда еще никакой резины не было?
— Это совсем стыдно рассказывать — покачала головой Оленька. Еще до эпохи Просвещения, темное было время, ужасное, унизительное. Ты знаешь, мужчина — глава семьи. А у мужчины между ног пися не такая, как у девочек…
— Подожди, ты хочешь сказать, что… мужчина писал в попку своей жене?
— Я же говорю, это стыдно и унизительно. Я ведь не знаю, как выглядит мужская пися… Но пару раз из маминых разговоров я слышала, что это очень-очень, ужасно больно и неприятно, потому что мужская — это само по себе очень стыдно, да еще она очень толстая, раздирает попку, когда входит и как наждаком проходится по нежным и чувствительным складочкам внутри попки. Боль невыразимая, хотя сейчас я чувствую, что заслужила ее, раз была такой дурой, что забыла дома грушу. Именно поэтому женщины в прошлом так хотели выйти замуж — ведь отцу семейства было очень тяжело обеспечивать всех женщин. И потому же потеря мужа была самой страшной из бед.
— Слушай, но это же выход, — сказал Граф. — Судя по твоему виду, тебе явно не будет хуже, если мы сделаем так, как люди прошлого.
— Ну, я не знаю… пися. . стыдно… — пробормотала Оля, но было видно, что ей явно нехорошо и она уже на все согласна, лишь бы избавиться от дискомфорта.
— Раздевайся — сказал Граф — снимай юбку.
— Нет-нет, что ты! — вскочила Оля. — Это неприлично, давай делать, как с просто клизмой…
Тут она наклонилась и легла грудью на ствол дерева, затем начала медленно и неохотно поднимать полы длинной юбки. Вот показались колени, вот ажурные резинки от чулок… Граф уже с нетерпением ожидал увидеть ее трусики, как она вдруг резко дернула юбку до конца и оказалось, что никаких трусиков на ней нет. И ничего не могло подготовить Графа к тому, что он увидел…
Он увидел алебастрово-белоснежные ягодицы, половинки ее попки, нежный девичий разрез внизу живота, еще не покрытый волосами, такой загадочный, и… Он ожидал увидеть ее попку, как сморщенное колечко мышц, но между двумя очаровательными половинками, он увидел странный предмет, как будто ее попочка была чем-то заткнута. "Ой" — сказал Граф и нерешительно дотронулся до пробки. Оленька вздрогнула, как будто ее поразило током. "Что это?" — спросил Граф.
"Да, я совсем забыла тебе рассказать" — ответила Оля. "Это пробочка. Она нужна девочкам, чтобы затыкать и прикрывать собой эту грязную дырочку. Один раз попробовав, ее ощущение уже не забудешь никогда. Ты все время помнишь, что уязвима, что не должна резко двигаться. Мама говорит, что она очень хорошо влияет на походку и на ощущение женственности и красоты. "
Граф осторожно потянул пробочку на себя и Оля застонала. Граф потянул сильнее, кожа вокруг пробочки натянулась — попочка явно не хотела просто так отдавать свой ценный артефакт. Наконец пробочка вышла, Граф взял ее и осторожно завернув в бумажный носовой платок, положил в сумочку Оли. Потом он спустил штаны и попытался приставить своего малыша к Олиной попке. Результат не превзошел ожиданий. Мягкий и податливый член как будто расплющивался о тугую дырочку и не мог идти дальше.
— Прости, Оля. Кажется, не получается. — осторожно начал он.
Оленька издала вздох разочарования и начала было подниматься, но тут Граф заметил:
— Нам надо просто привести мою писю в чувство. Ты знаешь, у мальчиков пися иногда смотрит вверх и становится больше и сильнее.
— Как это? — спросила Оля.
— Очень просто. Я заметил, что пися встает, когда я вижу открытую кожу у девочек, или ласкаю ее сам. Оленька, а попробуй поласкать мою писю язычком…
— Фу… ну ты же из нее писаешь…
— Ну как знаешь. Я думал, тебе будет интересно…
— Давай!