Она демонстративно наложила ладони на просвечивающие через ткань шары грудей и наклонилась ко мне. Потом, загадочно подмигнув, добавила,
– Я вроде ничего не скрывала.
Я не растерялся и ответил,
– Ну я там не разглядывал особо, ты же недолго лежала, даже не вставала, а потом сразу оделась.
– Вот те наглость какая, ничего он не видел, – всё ещё покачивая попкой, наигранно округлив глазки, откликнулась она. – Одеться, кстати, ты сам мне разрешил, так что нечего говорить, что не успел рассмотреть. Или это ты намекаешь, что я тебя стеснялась, и загорала лёжа по этой же причине?
Я ничего не намекал, и даже не держал в голове мысли про такое, но Вика сама подзуживала к продолжению спора.
– Конечно, стеснялась, раз даже сначала по сторонам оглядывалась.
– Не, ну вот же ты выдумываешь. Оглядывалась, чтобы осмотреться, чего лишний раз засвечиваться, – воскликнула она, но видимо посчитав, что отговорка не убедительна, добавила:
– Не воображай, что ты заставил меня простым раздеванием сгорать от стыда.
– Да не переживай ты, – вырвалось у меня, видя как серьёзно Вика относится к нашему спору.
– Это я то переживаю? Ах так! Уси-пуси. Получается мальчик не насмотрелся на голую тётеньку и она же в этом виновата, – озорно воскликнула Вика и села в кресло напротив. – Может мне опять остаться в чём мать родила? А ты меня разглядишь хорошенько, а заодно и стеснительность мою проверишь своими желаниями. Что, скажешь, будем опять так играть?
Я, сделав вид, что не понял её сарказма, согласно кивнул головой, возбужденно предчувствуя, что из этого может получиться что-то необычное.
– Значит так. Если проиграю, то разденусь и весь вечер буду выполнять любые твои желания, – на слове любые она сделала ударение, и посмотрев на меня, продолжила, – у тебя будет для этого весь вечер, я полностью удовлетворю твоё любопытство.
Наступила пауза.
– Ах да, ну а если выиграю… – она поморщила лоб и махнув рукой, мол с паршивой овцы хоть шерсти клок, – то полезешь антенну вешать и телевизор настраивать.
Она говорила об этом как о сущей ерунде, всем своим поведением показывая полную невозмутимость. Даже про себя Вика употребила слово тётенька, а не девушка, лишний раз намекая на нашу разницу в возрасте и тем самым давая понять насколько ей, взрослой женщине, безразлично побыть голой в присутствие подростка. Видно ей нравилось всячески подчёркивать свою опытность и раскованность, наблюдая мою реакцию на провокационные предложения.
Теперь уже мне хотелось поставить её в тупик каким-нибудь вызывающим вопросом. Немного подзадоренный, тем, что она так снисходительно назвала меня мальчиком, я спросил:
– Даже вагинальное зеркало можно использовать?
Вика удивлённо взглянула на меня. Было видно, что она в замешательстве. А я довольный наблюдал, как она будет выкручиваться.
– Можно, – тихо подтвердила она, хотя в голосе слышались нотки сомнения и недовольства. Она как будто боролась с собой, боясь ответить отрицательно. – Ты это хотел услышать?
Я предпочёл не отвечать.
– Итак, играем на меня, – нарочито громко объявила Вика, показушно медленно закинув ногу за ногу, тем самым предоставив мне возможность видеть ее бедра в полной мере. Колоду она взяла с журнального столика, старательно демонстрируя, насколько мало её интересует результат этой партии. Но, в этот раз, почему то было заметно её напускное спокойствие.
Мне жутко хотелось снова увидеть ее тугие груди, ну и если повезёт всё остальное. Вика не спеша перемешивала колоду, томно поглядывая на меня.