Два незнакомца едут в одном сельском автобусе. Один только что поступил в университет, второй — уже учится в нем. Конечно, это оказалось достаточным поводом, чтобы разговориться. Выяснилось, что один из этих парней — гей.
Пролог. Он сидел рядом со мной
Он сидел рядом со мной. И улыбался мне едва заметной улыбкой. Время разговоров прошло, и он ждал моей реакции. Я мог возмутиться, мог ударить его, мог просто перейти на другой ряд:
Я заметил его еще на станции отправления. Я считаю себя человеком с художественным вкусом, и вижу красоту в любых ее проявлениях. Он же был красив. Несомненно красив.
Он сидел с другой стороны от прохода, мы оба периодически отклонялись к нему, к проходу, чтобы посмотреть на дорогу впереди через далекое ветровое стекло.
Мы познакомились почти сразу после того, как автобус выехал за пределы города. Тогда он улыбнулся мне. Я улыбнулся ему в ответ. Спустя минут пять он опять улыбнулся мне. И я опять улыбнулся ему. Мы обменялись полудюжиной незначительных фраз и, наконец, познакомились.
Потом была промежуточная остановка. Мы стояли за высоким столиком в пристанционном кафе, пили кофе и болтали. Очень скоро он уже знал, в какой университет я поступил и что собираюсь делать до начала занятий. И я, конечно же, весьма эмоционально расписывал, что совсем не хочу быть тем, как кого я поступил. Все-таки я видел себя художником, именно художником. И никаких компромиссов.
Он учился в том же университете, и мы немного позубоскалили о том, как тесен мир. А потом сообщил, что он гей.
— Ты ведь ничего не имеешь против? — спросил он. — Тебе не претит общаться с геем?
Я пожал плечами. Почему, собственно, мне должно это претить?
Потом он говорил о том, какое гомофобное у нас общество. А ведь значительное количество ругателей геев, если верить статистике, либо пробовали секс с другим мужчиной, либо мечтают об этом. Не говоря уж о том, что все они, все до одного, хотя бы раз в жизни, хотя бы фрагментарно, но впускали в свои эротические фантазии подобные образы.
У тебя ведь тоже были такие фантазии? И он замер, ожидая моего ответа.
У меня был выбор — покачать отрицательно головой, переключиться на другую тему, просто уйти. Но я кивнул.
Мы поболтали еще немного. Он знал много интересного, умел красиво рассказывать. И часто-часто широко улыбался. У него была завораживающая улыбка — белоснежная, открытая. И я улыбался ему в ответ. Тоже во весь рот.
Я изо всех сил старался демонстрировать равнодушие, но меня аж раздирало от любопытства. Я впервые разговаривал с настоящим живым геем, с человеком, о котором доподлинно известно, что он гомосексуален. Никаких слухов, никаких догадок — он сам сказал это. Странно, но даже в мыслях я не называл его ни пидором, ни гомиком, ни гомосеком — он совершенно не подходил под образ пидоров, как я их себе представлял. Он был обычным парнем. Самым обычным. Его ненормальность ничего не выдавало. С ним я вполне мог бы подружиться. Серьезно, в обычной жизни, если бы я не знал о его сексуальных пристрастиях, мы могли бы быть друзьями. С ним было интересно. Он был симпатичным. Не в том смысле, в котором обычно описывают геев, а просто симпатичным — парнем, с которым приятно общаться. Хотя и в красоте ему отказать было нельзя — я ведь все-таки художник, я-то красоту вижу во всех ее проявлениях.
И что особенно интриговало — красота его была какой-то особой, не шаблонной, не стандартной. Он не был мужчиной-атлетом с плакатов для спортзалов. Он не был и женственным подростком из глянцевых журналов для тинейджеров. Он был, вроде бы, таким же парнем, как и все. И в тоже время легкая асимметрия его лица и едва заметная угловатость тела делали его совершенно уникальным, красивым своей собственной красотой.
Потом мы вернулись в автобус. Выяснилось, что большинство наших попутчиков вышло на этой станции, что дальше автобус идет практически пустой — салон не был заполнен и на четверть. Пассажиры, не сговариваясь, пересели вперед, подальше от чада и тряски задних сидений.
Когда я вознамерился вернуться на свое место, он предложил сесть вместе.
И опять у меня был выбор. Я мог отказаться. Или предложить сесть рядом, но среди других пассажиров. Но я согласился.
Он потянул меня назад, к рядам пустых сидений. И я пошел. Нырнул на место возле окна. Он плюхнулся рядом. Еще спустя пару минут автобус вырулил со стоянки и помчался среди зеленых полей вперед, к общей цели нашего путешествия — городку, где жили его родители и где жила одна из моих бабушек.