И: О-о-о: !
Я, наверное, застонал в голос. Но я не помню этого. Я, наверное, выгнулся, скрутился, напрягся в какую-то невероятную фигуру. Потом оказалось, что я лежу в кресле в какой-то неимоверной позе, опираясь на сидение лишь лопатками. Я, наверное, судорожно схватился за своего соседа. Потом я увидел стремительно багровеющий синяк с полосками царапин на его бедре, прямо под шортами.
Но я ничего этого не помню. Совершенно. Я лишь помню сверкающее, будто начищенная сталь, острое, будто клинок ножа, мгновенное, будто удар кинжала в сердце, наслаждение. Оно проткнуло, пронзило меня, будто самая невыносимая боль. Ничто испытанное мною до сих пор не могло сравниться с этим наслаждением. Было невыносимо сладостно! А потом еще удар! И еще! И еще, и еще, и еще! Из моего члена вырывались струи семени, и мне казалось, что они и есть то наслаждение, которое заполнило собой вселенную: А ладонь, утопившая меня в этом наслаждении, поглаживала твердый ствол, жадно впитывая ощущение волн, которые по нему прокатывались: Я падал и падал в пропасть удовольствия, и каждое следующее мгновение моей жизни казалось последним:
Часть 5. Через веки пробился свет
Через веки пробился свет. Он менялся, дрожал, прыгал.
Я открыл глаза, и увидел верхушки деревьев, проносившиеся в окне. Некоторое время я смотрел на них. Я приходил в себя медленно, миллиметр за миллиметром вползая в реальность. Все тело было легким. И будто пело. Было тепло, по всему телу разливалось тепло.
Голова была пустой. Легкой, восхитительно легкой и пустой.
За окном мелькали верхушки деревьев.
Между моих ног все еще шевелилась ладонь. Она просто лежала на моем члене и слегка покачивалась, будто пытаясь уловить момент, когда тот начнет становиться мягче. Я почувствовал, как очередная волна пробежала по стволу и вытолкнула из головки порцию спермы.
Я пошевелился, пытаясь сесть. Это оказалось трудной задачей — уж очень неудобно я лежал. Да и ослабел:
Сильные руки скользнули мне в подмышки и подняли меня, усаживая в автобусном кресле.
Я посмотрел на владельца этих уверенных рук. Он смотрел на меня. Губы слегка улыбались, счастливо улыбались. Подбородок дрожал. На щеках горел румянец. Волосы сбились, сделав моего соседа похожим на нашкодившего сорванца.
— Ты такой чудесный! — прошептал сорванец серьезно.
"И ты!" — подумал я. Нет, я подумал: "Ты прекрасен". Тоже нет, я подумал: "Ты волшебник" : Хотя: Да: В действительности я подумал: "Ну что, допрыгался?!"
Я оглянулся. В автобусе ничего не изменилось — пассажиры все так же лениво переговаривались в сонном гудении мотора, водитель глядел на дорогу, в окнах мелькало очередное селение. Для всех этих людей это были скучнейшие, обычнейшие, незначительные четверть часа.
Я стал смотреть на проносившиеся мимо дома. Пыльные окна, закрытые калитки, невысокие ступени перед входными дверьми.
Из моего члена толчком выделилось еще немного семени.
Как же мне хорошо!
Надо придумать, что сказать друзьям, почему я не могу пойти к ним сразу с автобуса. И позвонить маме и придумать какую-то отмазку, почему я не пошел к бабушке:
По ногам потекла струйка жидкости. Я вздрогнул. У меня ведь полные трусы спермы! С этим далеко не заедешь:
Я осторожно взглянул на парня. Может спросить его совета? Парень все так же разглядывал меня. С легкой улыбкой. Сама мысль спрашивать его о таком была абсурдной. Абсурдной, но приятной.
Часть 6. Еще один ручеек отправился в путешествие
Еще один ручеек отправился в путешествие по моей ноге. Я лихорадочно посмотрел в окно. Может, скоро остановка, и я смогу там почиститься? За окнами неслись поля.
— Скоро следующая остановка? — спросил я, повернув голову к соседу.
— Что? — вздрогнув от неожиданности, спросил он.
Я повторил вопрос.
— Минут через десять, — несколько растерянно пробормотал он. — Конечная. Наша.
Долго. За это время у меня все ноги будут в потеках. И на шорты просочится. Сзади: И спереди:
И слишком быстро, чтобы сперма успела засохнуть.
Третья струйка.
Я выйду из автобуса весь в сперме! Прямо в объятия старых друзей!
— Отвернись, — решившись, сказал я парню.
— Что? — опять переспросил он, недоуменно моргая глазами.
— Не смотри! — сказал я.
Он послушно закрыл глаза.
Я воровато оглянулся. Пассажиры не смотрят. За окном — поля.
Пригнулся за спинкой переднего сидения. Поспешно дернул молнию на шортах. Она, конечно, застряла. Пришлось ее подергать еще. Она легко освободилась, и я уже аккуратнее потянул язычок вниз.
Взглянул на парня. Даже если он и подсматривал из-под ресниц, этого не было заметно.
А, была не была!