До боли зажмурившись, подросток договорил:
— … к-кончаю на них.
Психолог едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Ну да, чего ещё можно ожидать от современного недоросля, воспитанного порнофильмами и порножурналами?
— Ну, Стас, — чарующе взмахнула ресницами она, — всё это, о чём ты мне рассказал, конечно, немного смущает. Но, в конце концов, — тут Инессе позволила своему голосу упасть до бархатного шёпота, — это не так уж и удивительно для… парня твоего возраста.
Она помолчала немного, поглаживая его ладонь и с наслаждением вслушиваясь в его встревоженное дыхание.
— Обычно, — негромко добавила Инессе, — подростки… особенно мальчики… прибегают к своим собственным методам снятия напряжения. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, Стас?
Интонация её стала лишь самую чуть строже, а взор — на исчезающе малую толику пристальней. Но парень кивнул, не отводя от неё затуманенного взгляда.
— Ты занимался этим, Стас?
Пауза — и ещё один кивок. Чуть заторможенный — не под гипнозом ли вновь сам собою оказался её пациент?
Впрочем, рассуждая по Эриксону, грань между гипнозом и вполне обыденными состояниями ума вообще не столь уж заметна.
— Ты… занимался этим, думая обо мне?
Как же мягок, нежен и шелковист сейчас её голос. Как же блестят сейчас от слёз глаза пациента напротив.
Невольное движение кадыка, словно бы в попытке сглотнуть, — и шея его вновь изгибается в кивке.
— Расскажи.
"Инессе, тебя нужно не просто лишить лицензии. Тебя следует подвергнуть десяти годам лишения либидо через непрерывный расстрел на электрическом стуле".
Тем не менее она продолжала размеренно кивать, с ангельской полуулыбкой выслушивая уже отчасти знакомые ей откровения, временами слегка сжимая пальцами его ладонь — и театрально расширяя глаза при встрече с чем-либо неожиданным.
— И ты… подошёл тогда взаправду к окну? — вновь взмахнула ресницами она. — Да, Стас?
Багрянец на щеках пациента говорил сам за себя. Кто мог подумать, что мимолётная шалость, проделанная с ним под гипнозом, оставит следы в подсознании и побудит потом Стаса пережить подобное наяву?
"Ты могла", — была вынуждена признать сама перед собою Инессе. Она, в конце концов, дипломированный психолог. Но почему же это не остановило её?
— Ты стоял перед окном… со спущенными брюками? — как бы в смущении и неловкости кашлянула она. — Что ты чувствовал тогда?
Сбивчивым, чуть надтреснутым голосом он почти беззвучно поведал ей о своих ощущениях. Ничего особо высоколитературного в этом описании не было, но Инессе всё равно чуть улыбнулась, вспомнив о включенном высокочувствительном микрофоне.
— Значит, тебе нравилось стоять там так, в слегка позорном компрометирующем виде? — негромко шепнула она. — Зная, что тебя могут видеть десятки людей… включая девушек? . .
Парня в кресле слабо передёрнуло.
— Да…
— Тебя ведь… возбуждают такого рода вещи, Стас? — вкрадчиво предположила она. — Тебе ведь нравится… следовать чуть-чуть неоднозначным приказам девушек? Или пребывать перед ними… в слегка неоднозначном положении?