До боли зажмурившись, подросток договорил:
– … к-кончаю на них.
Психолог едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Ну да, чего ещё можно ожидать от современного недоросля, воспитанного порнофильмами и порножурналами?
– Ну, Стас, – чарующе взмахнула ресницами она, – всё это, о чём ты мне рассказал, конечно, немного смущает. Но, в конце концов, – тут Инессе позволила своему голосу упасть до бархатного шёпота, – это не так уж и удивительно для… парня твоего возраста.
Она помолчала немного, поглаживая его ладонь и с наслаждением вслушиваясь в его встревоженное дыхание.
– Обычно, – негромко добавила Инессе, – подростки… особенно мальчики… прибегают к своим собственным методам снятия напряжения. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, Стас?
Интонация её стала лишь самую чуть строже, а взор – на исчезающе малую толику пристальней. Но парень кивнул, не отводя от неё затуманенного взгляда.
– Ты занимался этим, Стас?
Пауза – и ещё один кивок. Чуть заторможенный – не под гипнозом ли вновь сам собою оказался её пациент?
Впрочем, рассуждая по Эриксону, грань между гипнозом и вполне обыденными состояниями ума вообще не столь уж заметна.
– Ты… занимался этим, думая обо мне?
Как же мягок, нежен и шелковист сейчас её голос. Как же блестят сейчас от слёз глаза пациента напротив.
Невольное движение кадыка, словно бы в попытке сглотнуть, – и шея его вновь изгибается в кивке.
– Расскажи.
"Инессе, тебя нужно не просто лишить лицензии. Тебя следует подвергнуть десяти годам лишения либидо через непрерывный расстрел на электрическом стуле".
Тем не менее она продолжала размеренно кивать, с ангельской полуулыбкой выслушивая уже отчасти знакомые ей откровения, временами слегка сжимая пальцами его ладонь – и театрально расширяя глаза при встрече с чем-либо неожиданным.
– И ты… подошёл тогда взаправду к окну? – вновь взмахнула ресницами она. – Да, Стас?
Багрянец на щеках пациента говорил сам за себя. Кто мог подумать, что мимолётная шалость, проделанная с ним под гипнозом, оставит следы в подсознании и побудит потом Стаса пережить подобное наяву?
"Ты могла", – была вынуждена признать сама перед собою Инессе. Она, в конце концов, дипломированный психолог. Но почему же это не остановило её?
– Ты стоял перед окном… со спущенными брюками? – как бы в смущении и неловкости кашлянула она. – Что ты чувствовал тогда?
Сбивчивым, чуть надтреснутым голосом он почти беззвучно поведал ей о своих ощущениях. Ничего особо высоколитературного в этом описании не было, но Инессе всё равно чуть улыбнулась, вспомнив о включенном высокочувствительном микрофоне.
– Значит, тебе нравилось стоять там так, в слегка позорном компрометирующем виде? – негромко шепнула она. – Зная, что тебя могут видеть десятки людей… включая девушек? . .
Парня в кресле слабо передёрнуло.
– Да…
– Тебя ведь… возбуждают такого рода вещи, Стас? – вкрадчиво предположила она. – Тебе ведь нравится… следовать чуть-чуть неоднозначным приказам девушек? Или пребывать перед ними… в слегка неоднозначном положении?