Она озадаченно взглянула на меня, держа кончик шнурка в пальцах.
— Твои ягодицы надо подготовить для съемок! — улыбнулся я.
— Это как?
— Со спортом дружишь? — я нарочито критично оглядел ее. — Как то…
— Разве не заметно?! — вспыхнула она.
— Заметно, заметно. Я каждый день вижу, как ты на стадионе бегаешь.
— Не только бегаю! — она сама того не заметив гордо оттопырила попу и выпятила грудь, — турник, брусья, пресс! Я, к твоему сведению, могла в сборную по легкой атлетике попасть, но передумала потом.
— Отлично! Перед фото сетом надо сделать несколько упражнений. Чтобы мышцы налились кровью. Ягодицы станут больше и еще более упругими, хотя куда уж красивше! Справишься с четырьмя подходами приседаний?
— Конечно, справлюсь!
Мне нравился ее характер. Она все воспринимала с вызовов желая показать, что ей все по плечу. Этот максимализм играл ну руку моим желаниям.
— Секунду, Ксюхин. Я сейчас вернусь.
Выйдя из комнаты, я вернулся с несколькими пирожными и стаканом холодного фруктового чая.
— Ха-ха! — она засмеялась, и ее грудки затряслись, — Это чтоб попу еще больше разнесло?
Я поставил яства на стол и жестом пригласил Ксюшу. Она стала уплетать пирожные, даже не накинув рубашку.
— Вкусная штука! Мммм!
— Да все из натурального молока и орехов. Тебе нужно немного углеводов закинуть в себя. Больше часа снимаемся, перерыв не помешает сделать, — я налил чаю в стакан со льдом, — да и перед приседом подкрепиться нужно.
— Ты не переживай! — сказала она уплетая уже второе пирожное, — я крепкая. Не рассыплюсь.
— Уверен, что нет. Думаю эта прелестная… задница, результат многих лет тренировок.
— Та не! — она даже не обратила внимание на мое вульгарное обращение, — попа мне от мамы досталась, в наследство. Что бы я не делала, как бы не худела, — она хихикнула, — Попа. Растет.
Я вновь посмотрел на Ксюху, доедающую пирожное. Полуголая девушка, потрясая грудками, улыбалась и вот-вот готовилась лишиться последней части своего скромного гардероба. На ее коже от температуры в комнате, вступили капельки влаги, напоминающую росу на сладком фрукте. Ее трусики были мокрые, пока что только от жары. В этом была часть моего плана — кондиционер работал так, что бы ей было максимально комфортно без одежды. Но я, похоже, немного перестарался с созданием африканского климата в студии.
— Фуф! Я все же сниму рубашку. Сегодня дико тепло, а кондиционер сломался. Извини Ксюхин.
— Да все норм! — она закинула последний кусочек.
Бросив рубашку в сторону, я заметил, как восхищенно Ксюха приподняла бровь. Я не был бодибилдером-фотографом, но из-за определенных жизненных обстоятельств был вынужден, именно вынужден, посещать зал, следить за питанием и устраивать себе адские выматывающие марафоны хотя бы раз в месяц. Я это ненавидел, да и в моей богемной "тусовке" , это мало кого интересовало, но на Ксюшу мое сложение произвело впечатление.
— Неплохо, — она закусила губу, — ты сам мог бы быть для себя моделью.
— Да, — я нервно усмехнулся, — не повезло с генетикой.
— НЕ повезло?
— Долгая история. И жуткая.
— Расскажи! — в карих глазах проскользнуло любопытство.
— Это слишком жутко для женских ушей, — сказал я хриплым замогильным голосом, — я ее никому не рассказываю. Но ради тебя я сделаю исключение, как только начнем фото сет твоих прелестей. Так что, марш приседать!
Ее заинтриговали мои слова. Искра любопытства заплясала в ее глазах.
Ксюха стала под свет ламп. Выдохнула, положила руки на пояс и стала приседать, в одних трусиках, как прилежная ученица на физкультуре.
— Делай до конца, не халтурь, — я пытался сохранить спокойствие в голосе.
Было трудно не потерять самообладание, так как Ксюхин давал насладиться видом своей трясущейся жопы во всей красе.