Она озадаченно взглянула на меня, держа кончик шнурка в пальцах.
– Твои ягодицы надо подготовить для съемок! – улыбнулся я.
– Это как?
– Со спортом дружишь? – я нарочито критично оглядел ее. – Как то…
– Разве не заметно?! – вспыхнула она.
– Заметно, заметно. Я каждый день вижу, как ты на стадионе бегаешь.
– Не только бегаю! – она сама того не заметив гордо оттопырила попу и выпятила грудь, – турник, брусья, пресс! Я, к твоему сведению, могла в сборную по легкой атлетике попасть, но передумала потом.
– Отлично! Перед фото сетом надо сделать несколько упражнений. Чтобы мышцы налились кровью. Ягодицы станут больше и еще более упругими, хотя куда уж красивше! Справишься с четырьмя подходами приседаний?
– Конечно, справлюсь!
Мне нравился ее характер. Она все воспринимала с вызовов желая показать, что ей все по плечу. Этот максимализм играл ну руку моим желаниям.
– Секунду, Ксюхин. Я сейчас вернусь.
Выйдя из комнаты, я вернулся с несколькими пирожными и стаканом холодного фруктового чая.
– Ха-ха! – она засмеялась, и ее грудки затряслись, – Это чтоб попу еще больше разнесло?
Я поставил яства на стол и жестом пригласил Ксюшу. Она стала уплетать пирожные, даже не накинув рубашку.
– Вкусная штука! Мммм!
– Да все из натурального молока и орехов. Тебе нужно немного углеводов закинуть в себя. Больше часа снимаемся, перерыв не помешает сделать, – я налил чаю в стакан со льдом, – да и перед приседом подкрепиться нужно.
– Ты не переживай! – сказала она уплетая уже второе пирожное, – я крепкая. Не рассыплюсь.
– Уверен, что нет. Думаю эта прелестная… задница, результат многих лет тренировок.
– Та не! – она даже не обратила внимание на мое вульгарное обращение, – попа мне от мамы досталась, в наследство. Что бы я не делала, как бы не худела, – она хихикнула, – Попа. Растет.
Я вновь посмотрел на Ксюху, доедающую пирожное. Полуголая девушка, потрясая грудками, улыбалась и вот-вот готовилась лишиться последней части своего скромного гардероба. На ее коже от температуры в комнате, вступили капельки влаги, напоминающую росу на сладком фрукте. Ее трусики были мокрые, пока что только от жары. В этом была часть моего плана – кондиционер работал так, что бы ей было максимально комфортно без одежды. Но я, похоже, немного перестарался с созданием африканского климата в студии.
– Фуф! Я все же сниму рубашку. Сегодня дико тепло, а кондиционер сломался. Извини Ксюхин.
– Да все норм! – она закинула последний кусочек.
Бросив рубашку в сторону, я заметил, как восхищенно Ксюха приподняла бровь. Я не был бодибилдером-фотографом, но из-за определенных жизненных обстоятельств был вынужден, именно вынужден, посещать зал, следить за питанием и устраивать себе адские выматывающие марафоны хотя бы раз в месяц. Я это ненавидел, да и в моей богемной "тусовке" , это мало кого интересовало, но на Ксюшу мое сложение произвело впечатление.
– Неплохо, – она закусила губу, – ты сам мог бы быть для себя моделью.
– Да, – я нервно усмехнулся, – не повезло с генетикой.
– НЕ повезло?
– Долгая история. И жуткая.
– Расскажи! – в карих глазах проскользнуло любопытство.
– Это слишком жутко для женских ушей, – сказал я хриплым замогильным голосом, – я ее никому не рассказываю. Но ради тебя я сделаю исключение, как только начнем фото сет твоих прелестей. Так что, марш приседать!
Ее заинтриговали мои слова. Искра любопытства заплясала в ее глазах.
Ксюха стала под свет ламп. Выдохнула, положила руки на пояс и стала приседать, в одних трусиках, как прилежная ученица на физкультуре.
– Делай до конца, не халтурь, – я пытался сохранить спокойствие в голосе.
Было трудно не потерять самообладание, так как Ксюхин давал насладиться видом своей трясущейся жопы во всей красе.