И так "Маша" прогуливала школу или приходила к своему Коленьке на случку в неделю по три — четыре раза. Переодеваясь в женское белье, я говорил, думал, поступал как девчонка. Капризничал, надувал губки, жеманничал, но все это было очень естественно, так как существовало и шло это все помимо меня. Соски от его ласк стали настолько чувствительными, что от малейшего прикосновения, мой членчик приподнимался, а на конце выступала капля "желания".
И вот однажды, после двух месяцев после потери "девственности" , я пришел, как обычно, к "своему" мужчине. Но уже в прихожей услышал голоса нескольких мужчин на кухне.
— Я решил поделиться своей радостью с моими хорошими друзьями. Но если ты против, то ничего не будет… , — сказал мне Николай на ушко, принимая мою куртку.
"Меня, как сучку или как проститутку, Николай хочет подложить под своих приятелей" : — мелькнуло у меня в голове. Волна возбуждения подхватила и, забыв все опасения, я согласился:
Переодевшись и накрасившись, я вошел на кухню под перешептывание гостей. Было на что посмотреть: черные чулочки с кружевными резинками, ажурные маленькие тесные трусики, лифчик на косточках, из которого виднелась припухлость грудок, и молоденькая размалеванная мордашка. Их было трое. Мне налили коньяку, выпили. Первоначальная скованность прошла. И я услышал их реплики, "какая соска!" , "смотри, сиськи есть" , "попка как резиновая". Я увидел, что Николаю это приятно. Да и мне самому такие оценки нравились, нравилось отношение ко мне как к гулящей шалаве.
Осмелев, они стали тискать меня за грудь, попку. Один, посадив к себе на колени, стал целовать в губы, в засос. Жадные руки приспустили на мне лифчик, стискивали полушария моих грудок. Их губы яростно засасывали мои соски, безжалостно оставляя красные следы. От такого внимания околососковые круги вздулись, как у беременной девки, и отдавали болью при каждом прикосновении. Потом все пошло в разнос. Уже расстегнуты ширинки и я, стоя на коленях на кухне, поочередно отсасываю у них.
Первым в спальню меня повел Николай, по праву хозяина. Остальные смотрели и поддрачивались, когда Коля натянул меня привычно, "рачком" , по-хозяиски, держа меня за бедра. Когда он кончил в меня, подошли остальные. Не дав мне подмыться, один вставил мне сзади, скользнув по хозяйской сперме в оттраханную дырочку. Другой, приподняв меня за плечи, заправил в рот. Я был насажен, как колбаска на шампур, с двух сторон. Они закончили практически одновременно, вливая в меня свое семя. Подошел, последний, голодный и заждавшийся своей очереди, и так же не давая мне подняться, стал трахать в зад. Спустил довольно быстро, видимо перевозбудивщись от зрелища. В моей попке уже было болото от слитой в меня спермы. Она вытекала из переполненной широкой раздолбанной дыры и текла по ляжкам, дорожками по чулкам. Я чувствовал себя резиновой куклой, игрушкой, дарящей наслаждение самцам. Я стоял раком и ждал: еще: Видимо Их это тоже возбудило: вид маленькой сучки в коленной позе с откляченным задом: Они снова накинулись на меня:
Соски стертые в кровь, саднили при каждом качке, в такт болтающимся оттянутым грудям. На опухших губах, измазанных белесой спермой этих жеребцов, блуждала бессмысленная улыбка животного наслаждения. И лишь участившиеся шлепки о мой зад, возвестили о начале еще одного спуска в глубины моего чрева очередной порции спермы.
Гости ушли часа через два. Я лежал в кровати на мокрых и липких простынях. Коля подошел ко мне и нежно прошептал мне на ушко: "Молодец девочка. Вот теперь ты полностью моя". Оказывается, что часть всей оргии была им сфотографирована. И теперь он был уверен, что его Маша никуда от него не денется. Я заплакал и подошел к зеркалу в спальне. Отвисшие груди треугольничками свисали вниз, на живот, а из раздолбанной дырки на пол стекали мутные потоки спермы собираясь лужицей. под ногами.