— Девочка, скажи, тебе объяснили, какую процедуру мы будем проводить с разрешения врача и твоего отца?
— Н-нет… — тихо сказала Маша, с удивлением глядя на лаборантку. Та странно на нее смотрела, покусывая губы, и исследуя глазами ее тело. Затем, казалось, она вспомнила где находится и посмотрела на девочку более осмысленно:
— Так. Раздевайся полностью ниже пояса, выше можешь оставить. Одежду сложи на скамейку, тут ее никто не украдет, корпус планируется под снос и данный кабинет — единственный, который остался, и то из-за сложности с переносом оборудования, а других пациентов у меня нет. Будем знакомы, Маша — меня зовут Грета, я буду проводить твое обследование. Не стой столбом, проходи за ширму, я буду объяснять все по мере обследования.
В кабинете было тепло, поэтому Маша достаточно быстро разделась и не испытывая особого дискомфорта, обогнула письменный стол, стоящий на пути, и увидела… стоматологическое кресло. Вернее, кресло не было стоматологическим, но никогда не видевший гинекологического кресла подросток с легкостью спутал его, обратив внимание на странные приборы вокруг.
— Ложись в кресло, Маша, и расставь ножки, просунув их в эти манжеты — говорила Грета, попутно помогая подростку сесть в кресло. Неожиданно Маша почувствовала, как манжеты на ее ногах затянулись чуть туже, и она уже не могла вытащить ноги. С испугом взглянув на лаборантку, она наткнулась на спокойный взгляд и обьяснение:
— Это твоя первая процедура такого рода, девочка, поэтому я зафиксировала тебя, чтобы ты не сломала нечаянно те дорогостоящие приборы, которые я буду использовать. Ты поняла?
— Д-да… — сказала Маша, вся пунцовая от того, какой именно вид предстал ее доктору Грете. А тут было на что посмотреть — легкий детский пушок, набухшие половые губы с дырочкой ануса, и медленно наливавшийся кровью отросток между ними, так напоминающий половой член на плакатах на стене кабинета. Чуть выше была белая блузка, сквозь которую проступали ярко красные соски, уже чуть чуть натянувшие ткань, и ангельское личико молодой 15-летней девственницы, полное стыда и смущения, на глаза которой падала выбившаяся светлая прядь.
— Мы столкнулись с необычной ситуацией, Маша… — начала обьяснять Грета, фиксируя ее руки точно так же, как до этого зафискировала ноги. — формально ты обладаешь и мужскими и женскими половыми признаками, поэтому критерием — считать тебя девочкой или все же мальчиком — будет решающий анализ секрета, или по другому — семенной жидкости, на наличие… — тут доктор прерывисто вздохнула, еще раз пробежавшись взглядом по девичьему нежному телу с начавшим набухать членом. — На наличие живых сперматозоидов. Так как в последнее время велико количество судебных скандалов на почве гендерного определения от трансвеститов, этот анализ является обязательным в случае наличия сомнений при обследовании, и он необходим для поступления в любое учебное заведение или на работу. В том числе он определяет, в какой класс ты попадешь — с девочками, или с мальчиками.
Говоря это, Грета медленно доставала из шкафа приборы, напоминаюшие насадки на кондитерский мешок, но сделанные из силикона и полностью прозрачные. Доставая очередную "штуку", она бросала взгляд на все увеличивавшийся отросток Маши, и доставала следующую, еще больше. В конце концов Грета вообще не отрывала взгляда от набухшего и затвердевшего отростка между ног девочки-подростка, а ее голос стал более хриплым и прерывистым.
— Обычно, Маша, мы не берем такой анализ у не достигших совершеннолетия ребят. . то есть подростков! — поправилась она. — Но в твоем случае мы имеем разрешение отца на проведение всех процедур, и необходимость попасть в колледж. Скажи, — вдруг посмотрела она в глаза Маше. — Ты часто испытываешь оргазм?
— А что это? — спросила Маша, бросив невинный взгляд на доктора. Она и правда понятия не имела, что та имеет в виду — в свои 15 Маша была на домашнем обучении, не имела доступ в интернет и не общалась со сверстниками, а ее отец обходил сексуальные темы стороной. Даже странно, что он решился все же отправить ее в колледж.
— Сейчас обьясню… — облизнув губы, сказала Грета. Маша только сейчас заметила, что она ведет себя как-то странно — одна рука зажата между ее стройных ножек в халатике, вторая — с силой сжимает подлокотник ее кресла. Посмотрев в мутные глаза Греты, Маша собиралась спросить что с ней такое, но не успела — рука Греты мягко и нежно обхватила напрягшийся ствол, и начала медленно скользить вниз, обнажая ярко-бордовый, набухший от прилива крови отросток девочки, медленно скользя по всей длине. Не сдержав невероятных ощущений, Маша издала полувсхлип-полустон, довольно громко раздавшийся посреди кабинета и эхом вышедший гулять по коридору.
Казалось, это вернуло доктора в чувство, и поправив халат, та отдернула руку от отростка девочки. Кожа на нем была обнажена, открывая нежно розовую, пульсирующую плоть, всю покрытую смазкой, которая сочилась из отверстия на вершине. Как таковой, головки у Маши не было, казалось, весь ее отросток — одна сплошная чувствительная плоть, а сама Маша, вздрагивая от только что испытанных ощущений, глядела на это с изумлением, прикусив свою губу, удерживаясь от просьбы повторить это движение.
Грета скорым шагом пересекла кабинет, и закрыла дверь, ведущую в коридор. Маша услышала два щелчка замка, когда доктор заперла ее в кабинете вместе с собой.
Вернувшись к девочке, она спросила ее шепотом на ушко:
— Маша, ты ведь не хочешь разбудить ту злую тетеньку на регистрации, так?