Придя на лавочку к пацанам, я поздоровалась и тихохонько села сбоку. Мне дали банку пива и спросили, почему меня долго не было видно. Я ответила что немного приболела. Через час болтовни ни о чем, компания начала рассасываться. Часть пацанов намылилась в ночной клуб. Позвали и меня, но я отказалась — мол, еще немного болею. Остались двое — Витька и Пашка. Они все больше накачивались пивом и постепенно начали распускать руки. Наконец, они разошлись и начали бессовестно лапать меня в четыре руки.
Витьке даже удалось меня насильно поцеловать. Я сопротивлялась, но не так яростно, как раньше. Еще бы: мои новенькие груди были в полном порядке, попка тоже, а передок был прикрыт специальными утягивающими трусиками со вставкой из плотной ткани на том месте где располагалось мое "хозяйство". Все, что могли нащупать пацаны — это чуть более объемный бугорок, чем у обычных девчонок. Через какое-то время я почувствовала сильное возбуждение — мой писюнчик встал колом и начал доставлять мне порядочные неудобства. Давать тискавшим меня прыщавым пацанам я не собиралась ни под каким видом и начала активно раздавать им пощечины и царапать отращенными лакированными коготками.
Отбившись наконец от обнаглевших парней, я, запыхавшаяся и растрепанная, с красными пятнами на лице пошла домой. Сердце пело: меня только что облапали как настоящую бабу. Пусть молодые, но мужчины! Конечно они еще пацаны, но если расслабиться и не сопротивляться, то могут и "вдуть"… Мама, увидев меня запричитала:
— Ну что за девка, на улицу нельзя отпустить! Тебя хоть не выебли там, доча?
— Да ладно, мама! Молоды они еще чтоб я им давала! Так полапали, получили по мордам и отвалили.
— Ты гляди там с ними — если кучей навалятся, то можешь и не отбиться…
Тем временем основной курс лечения был закончен. Пройдя, наконец, все осмотры, анализы и обследования я снова пришла на прием к Евгению Петровичу. Он должен был взять у меня все бумаги и собрать повторную комиссию для того, чтобы я могла получить свои новые "женские" документы. Психиатр встретил меня приветливо, похлопал по щечке, усадил на стул и сказал:
— Ну вот ты и прошла сквозь все мучения и препоны, Машенька! Скажи — оно того стоило?
— Да, Евгений Петрович! Я чувствую себя женщиной, и мне легко и хорошо! Я вижу, что нравлюсь мужчинам и это меня заводит… В общем теперь не жизнь, а кайф.
Я рассказала ему про эпизод с пацанами. Ему это не сильно понравилось. Он побарабанил пальцами по столу и спросил:
— Тебе что, кто-то из них нравится?
— Да что вы, Евгений Петрович! Они же еще сопляки! Полапали меня всласть, а я надавала им пощечин и убежала домой…
— И все же, Машенька, тебе следует быть поосторожней…
Он взял принесенные мной бумаги и отложил их в сторону.
— У меня есть для тебя сюрприз, Машенька!
Евгений Петрович пошарил на столе под бумагами и протянул мне новенький паспорт. Я взяла его, раскрыла и обомлела — я теперь уже точно не Миша, а Маша! И могу поступить в институт или на работу как женщина! И выйти замуж, если найду кого-нибудь себе по нраву! Я бросилась к Евгению Петровичу и начала неистово целовать его куда попало. Я кричала, не помня себя от радости:
— Женечка, миленький! Вы самый лучший! Я вам так благодарна!
Евгений Петрович принимал мои излияния благосклонно. Вдруг я заметила, что его рука гладит мою попку, и эти поглаживания носят совсем не медицинский характер. Меня пронзило током:
— Так он меня ХОЧЕТ? Хочет меня как женщину? Офигеть! О таком развитии событий я не могла и мечтать… Так вот что имел в виду врач районной больницы — этот ловелас-психиатр готовил меня для себя! У-у-у такой-сякой! А с другой стороны — надо же когда-то начинать "женскую жизнь". Я была в шоке. Чтобы меня, бабу-недоделку хотел не какой-нибудь сопливый пацан, а ТАКОЙ мужчина! Я растерялась. О том, чтобы ему отказать и речи не может быть! Сделаю все что захочет! Да и попку зачем разрабатывала? Решено — дам ему "на полшишечки"…
Я положила поверх его руки свою и дрожащим голосом спросила:
— Вы хотите меня, Евгений Петрович?