Было 2 часа утра, и это было рождественское утро. Я только что улёгся в постель, и без особого восторга думал о грядущем дне, который придётся провести, навещая родственников, общение с которыми приносит лишь раздражение, и обмениваясь подарками с людьми, которых видишь раз в году. Я всегда считал, что могу найти своим деньги лучшее применение, чем тратить их на эту публику. Правда, если получится нигде подолгу не задерживаться, отделавшись вручением подарков и поеданием угощения, вкусовые качества которого оставляет желать лучшего, то, самое позднее, в 6 вечера я смогу выпить в более интересной компании.
Я уже начинал дремать, уютно завернувшись в одеяла, когда в гостиной послышался какой-то шелест. Я откинул одеяло и уселся в кровати. Шелест раздался вновь, на этот раз к звуку добавился слабый звон колокольчиков. Несколько озадаченный, я тут же подумал о рождественских колокольчиках Санта-Клауса. Я выполз из постели. Ну конечно, я забыл выключить телевизор, по которому идёт очередной дурацкий рождественский фильм. Ну сколько можно смотреть одну и ту же чушь?
Я открыл дверь и первое, что я увидел, были разноцветные праздничные огоньки. Беда только в том, что у меня и в помине не было никакой праздничной гирлянды либо другого украшения. Слегка встревоженный, я начал осторожно просовывать голову в приоткрытую дверь, стараясь разглядеть, что происходит в гостиной. Я отпрянул назад, как только заметил чью-то тень на стене, освещённой множеством огней.
Я оглянулся назад, на дверь спальни, не зная, что предпринять.
Ну-ка, выходи! Не заставляй меня тратить лишнее время. Будет лучше, если ты будешь вести себя, как мужчина, — произнёс женский голос с лёгким английским акцентом.
Если это только возможно, — усмехнулась она.
Заинтригованный, я вышел из-за угла и увидел прекрасную женщину, ростом не ниже шести футов, стоящую посередине моей гостиной. Она вызывающе смотрела прямо на меня, уперев руки в бока. Комната казалась освещённой множеством ярких разноцветных огней, хотя никакой гирлянды или лампы не было.
У неё были длинные шелковистые серебристые волосы, достававшие до пояса. Но это не была седина пожилой женщины. На вид ей можно было дать не больше тридцати лет. Она была одета в красный кожаный обтягивающий комбинезон-catsuit, оставлявший мало места для игры воображения. Он был украшен белым мехом. Её ноги были обуты в потрясающие чёрные кожаные сапоги, достававшие практически до того самого места, где сходились вместе её длинные стройные ноги. Верх сапог был также оторочен мехом. У сапог были пятидюйдовые каблуки-"шпильки". Снизу, вокруг щиколоток, и сверху, вокруг бёдер, сапоги обвивали тонкие ремешки с пряжками. К ремешкам были прикреплены крошечные бубенчики, издававшие негромкий хрустальный перезвон при каждом движении этих прелестных ног. С чёрной кожей сапог с меховой опушкой гармонично сочетались длинные оперные кожаные перчатки, туго обтягивающие руки женщины, которая молча взирала на меня, слегка приподняв одну бровь, с нескрываемым чувством превосходства.
Кто вы? — чуть слышно выдавил я из себя.
Ты можешь называть меня госпожа Клаус, — заявила она, — Подойди сюда. Ближе!
Я сделал несколько осторожных шагов вперёд.
Она поманила меня пальцем…
Ещё ближе!
Я остановился на расстоянии в несколько футов от неё, оставив между нами диван, разделяющий нас. Я неожиданно почувствовал, что мой член, скрытый боксёрскими трусами, начал ощутимо увеличиваться в размерах, поэтому я придвинулся поближе к дивану, пытаясь скрыть свою эрекцию.
Что вам угодно? — спросил я.
Что мне угодно? По правде говоря, ты был очень, очень плохим мальчиком весь этот год.
Нет, не был! — я начал спорить слегка обиженным тоном.
Моя обвинительница лишь отрицательно помахала обтянутым перчаткой пальчиком перед моим носом и прищёлкнула языком.
Не был! — повторил я, начиная сомневаться в правоте своих слов.
В ответ она достала из голенища своего сапога крошечную записную книжку в кожаном переплёте. Раскрыв её, она стала пролистывать страницы. Пока она переворачивала страницы, я рассматривал её тело. Груди были необычайно большие и торчащие, как у героинь комиксов. Я даже мог хорошо разглядеть их, насколько позволял глубокий вырез её кожаного костюма. Затем мой взгляд остановился на её крутых бёдрах, и я легко смог представить себе, какой же должен быть зад, затянутый в кожу. Опустив глаза еще ниже, я не мог оторвать взгляд от её сапог. Они действительно были просто замечательны. Разноцветные огоньки отражались, переливаясь, на их до блеска начищенной коже. На подъёме и под коленями были заметны морщинки, которые свидетельствовали об отличном качестве кожи сапог. Мой член окончательно и твёрдо встал, салютуя прекрасной незнакомке.
Ага, вот оно! — с воодушевлением заявила та, очевидно, найдя нужную страницу, — Только в этом году ты десять раз не оплатил парковку своей машины, причём один раз ты занял зарезервированное место.
Я очень спешил…
Она подняла руку в кожаной перчатке, заставив меня замолчать.
Дважды тебя остановили за превышение скорости, и оба раза — рядом со школой, — она так взглянула на меня поверх записной книжки, что я невольно вздрогнул.
Ты соврал о своём участии в благотворительности, заполняя налоговую декларацию.
Да, — сказал я, немного гордый собою.
Ты никогда не оставляешь чаевые в ресторанах. За исключением одной официантки, с которой хотел заняться сексом.
Это не моя вина, что им мало платят!
Ты подсидел своего коллегу, чтобы получить повышение.
Я лучше подходил на это место!
Она продолжала читать, а мой взгляд снова остановился на гладкой коже заострённых носков её ботфорт. Внезапно мне захотелось встать на колени и поцеловать эти замечательные сапожки. Я встряхнул головой. Откуда только взялись эти мысли?
Ты слушаешь меня? — поинтересовалась моя гостья.
Да, да! Извините…
И наконец, завершая этот успешный для тебя год, ты изменил своей девушке с её лучшей подругой, — она посмотрела на меня с отвращением и в то же время с некоторой долей жалости.
Я был потрясен её осведомлённостью насчёт этого факта моей биографии.
В день её рождения.
Я лишь кивнул.
Прямо на вечеринке в честь её дня рождения.
Я не мог больше сдерживать себя.
Да, я сделал это! Всё равно наши отношения зашли в тупик, — я попробовал слабо возразить.
Она перевернула страницу в своей книжке…
Ты сорок семь раз уверял её, что хочешь жениться на ней.
Я уставился на неё, широко разинув рот…
Откуда вы это знаете? Всё, что вы говорили раньше, не очень сильно взволновало меня, но это уже похоже на вторжение в личную жизнь. Я требую объяснений!
Я знаю всё… когда ты спишь, когда просыпаешься, знаю о твоём плохом или хорошем поведении, — ответила она, слегка пританцовывая на месте, отчего бубенчики на её сапожках мелодично зазвенели. Она откинула назад свои длинные волосы.
Я думал, что ты просто… — я сам не мог поверить в то, что произносил, — Санта-Клаус.
Она захлопнула книжку и спрятала её в голенище сапога…
Вообще-то над этим работает большой персонал.
В ответ я лишь уставился на неё, почёсывая в затылке.
Она сложила руки перед собой…
Ты видел результаты последней переписи населения? В мире столько людей.
Она сделал несколько шагов по направлению к груде подарков, приготовленных мной для моих родных. Она подвигала некоторые из них носков своего сапога…
Хм! Галстук для твоего отца. Галстук для дяди. Галстук для брата.
Она перешла к другому свёртку. Я смотрел на её вытянутую ногу и представлял себя лежащим на полу, а эта нога, обутая в сапог, трогает мои яички. Я представил себе, как она надавливает на мой вставший член, прижимая его к моему животу, как он перекатывается туда-сюда под подошвами её сапог.
Ух ты! Коробка залежавшихся шоколадных конфет, купленная тобой на автозаправке для мамы. Твои родные должны оценить усилия, вложенные тобой в приобретение подарков.
Конечно, может показаться, что я…
Она пристально посмотрела на меня, и слова оправдания застряли у меня в горле. Я внезапно почувствовал себя виноватым. Не зная, к чему это приведёт, я задал вопрос…
И что это означает для меня? Я всё-таки не понимаю, зачем вы пришли сюда.
Чтобы наказать тебя, конечно! — воскликнула она.
Извините, не понял, — я наклонился вперёд.
Я здесь, чтобы наказать тебя, — повторила она, как само собой разумеющееся.
Из голенища другого сапога она достала длинный тонкий хлыст.
Я отпрянул назад…