Марго действительно была красивой. У неё были полноватые бёдра и то место, откуда бёдра растут, но благодаря длинным ногам полнота бёдер была не недостатком, а изюминкой. Груди большие, но не потерявшие упругость (может, Маргошка потому и не торопится рожать, что боится: покормит дитёнка — и трындец сиськам?) . Они покачивались при ходьбе, и Марго придерживала свои сокровища рукой, с видом гордым и смущённым.
— Блин, вот это сисечки! Мне бы такие! — Ритуля не удержалась и потрогала груди Марго, улучив минуту, когда та убрала руку.
Соски на грудях Марго немедленно отреагировали на прикосновение. Их счастливая обладательница, покраснев до слёз, оттолкнула нахальную руку и покраснела до слёз.
— У тебя тоже: — пробормотала она.
— Не, у меня меньше и не такие упругие. А у тебя как мячи! — она снова потрогала Маргошкины груди. Марго, которой нравилось такое внимание к замечательной части её тела, довольно улыбнулась.
— Девушки, когда натискаетесь, поставьте хоть одну палатку, вам Виктор и Михалыч помогут, а мы с Дрюней за дровами! — сказал Алекс.
— Только не отрубите себе ничего! — весело крикнула в ответ Ритуля.
Ставить палатки в компании трёх обнажённых девушек было весело. Тем более что я и Марго толком не умели это делать, а поэтому Светочка охотно нам помогала. И, конечно, не упускала возможности потереться об меня то грудью, то задиком. Так что после благополучного завершения "строительно-монтажных работ" мой орган звенел от напряжения.
Неожиданно я почувствовал на нём нежную ладошку.
— Ты ведь хочешь? — прошептала Светочка.
Я тупо кивнул. Будто сама не видишь!
— Зайди за тот камень, — она показала каменный выступ, далеко вдающийся в озеро. — И там дождись. Я скоро.
Я с независимым видом зашёл в озеро, добрёл до глубины чуть больше, чем по пояс, и поплыл, рассекая воды своим форштевнем. Я обогнул мыс и выбрался на сухую каменную осыпь.
Скоро я услышал тихий свист. Я поднял голову. На гребне каменного мыса сидела Светочка.
— Помоги слезть, — прошипела она. — Я прыгать боюсь, тут камни:
Я подбежал к ней и протянул обе руки. Светочка взялась за них и прыгнула мне в объятия.
"Вот оно — счастье! Только руку протянуть! . ." — подумал я.
Счастье висело на мне, обхватив мою поясницу ногами, и целовало меня.
Потом Светочка осторожно расцепила ножки и соступила на галечник. Её ручка завладела моим достоинством.
— М-м-м! Это что у нас такое? Что с ним делать? Не знаешь?
С самой серьёзной мордахой она присела на корточки и принялась изучать "это". Руки юной исследовательницы стянули кожу с головки, которая от прилива крови стала похожа на крупную сливу.
— Интере-е-есно: — пропела Светочка и осторожно лизнула. Я не сдержал судорожный стон.
— Какая интересная реакция. Надо продолжить эксперименты: — Она осторожно задвигала рукой, а её гибкий язычок исследовал все рельеф моего органа. От возбуждения приоткрылось отверстие уретры. Это не ускользнуло от глаз юной исследовательницы, которая коснулась краёв отверстия кончиком язычка. Этого было более чем достаточно. Наслаждение на грани пытки достигло своего пика, и мой член выплеснул на восторженно ахнувшую девушку густой поток спермы. Извержение продолжалось долго, когда же оно закончилось, я не держался на ногах и в изнеможении лёг на галечник.
Кажется, я то ли заснул, то ли потерял сознание на минуту-другую. Когда я пришёл в себя, Светочки рядом не было. Я зашёл в море и тем же путём вернулся в лагерь. К тому времени уже поспел нехитрый походный обед. На моё отсутствие толком никто не обратил внимания или не придали ему значения. Моя юная соблазнительница скользнула по мне взглядом, в котором явственно читалось "это только начало!" А может, мне это показалось. Андрей с Алексом, которые ходили за хворостом, рассказали, что его тут меньше, чем в лесу на равнинах, так что после обеда надо было всем отправляться за топливом.
Так и сделали. В лагере остались моя жена и Михалыч, остальные же, вооружившись топорами и верёвками, пошли в лес. Мы не стали надевать ничего, кроме обуви: всё-таки лес — это не лужайка, а напороться на колючку — значит, испортить поход и себе, и попутчикам.