Оказывается, делиться он даже и не мечтал, а распускать — тем более.
— Анна Владимировна, у вас имеются пожелания
— Ах, Алла Андреевна, я так взволнована, так испугана… Мне нужно собраться, но здесь этот мужчина…
— Мальчики, забирайте!
Монстры двигаются к обреченно сжавшемуся Юрию, но у меня иное предложение.
— Нет, достаточно его ненадолго зафиксировать, вот, если надо — протягиваю наручники.
— Мальчики, обеспечьте!
Мальчики приковывают к кровати моего экс-господина, причем кроме моих наручников извлекают еще и свои, растянув Юрия на кровати и прикрепив к спинкам и руки, и ноги. .
— Можете пока отдохнуть, спасибо! — командует Алла секьюрити (стоп, блин, какие секьюрити, у них же милицейские погоны, нашивки, кобуры из под ватников торчат) . Монстры бесшумно удаляются, тактично прикрыв двери.
— И вот этот дохлый карась тебе угрожал, Солнышко? — Алла, не стесняясь Юрия, откровенно ласкает меня.
— Да, Аллочка! — я отвечаю ей не менее нежными ласками и помогаю избавиться от ее униформы. Костюм ей очень идет, но я соскучилась по натуральным прелестям моей подруги и спасительницы.
— Ого! — не выдерживает дохлый карась.
— А жопе слова не давали! — молниеносно реагирует Алла, столь же молниеносно и безошибочно выбирает среди разложенных мною секс-причиндалов кляп и затыкает моего обидчика.
Какое-то время мы ублажаем друг друга прямо на кровати рядом с поверженным демоном. Наши ласковые язычки, губки и ладошки уже совершенно безошибочно находят друг у дружки точки, доставляющие максимум наслаждения. Томные постанывания, жеманные повизгивания, причмокивание служат прелюдией к дуэту, возвещающему о том, что мы достигли кульминации наслаждения…
У Юрия снова встал.
— Аня, а что мы будем делать с этим жирным слизнем?
— Мы будем делать… . всё! И, для начала, у него уже стоит, а он в последний раз меня не дотрахал, сейчас будем отрабатывать. Но сначала — помучаемся!
И мучаем мы его чисто по-женски. Наши разгоряченные тела нежно-нежно, воздушно касаются его туши, мы ласкаем его саааамыми кончиками сосочков, сааааамыми кончиками язычков, играем язычками в его ушах, мелко целуем наиболее чувствительные части его тела. Он мычит, глаза закатились, член торчит, как египетский обелиск, видно, что вот-вот лопнет от нашего петтинга. Хм, а этого, как раз и не надо, мы только начали играть…
— Алла, он сейчас кончит, а за ним должок!
— Это не проблема, Лапушка!
Она берет собственную подвязочку и ею туго перехватывает мошонку в том месте, где она прилегает к члену.
— Теперь пока не развяжем — не кончит!
Ого! Самец жалобно мычит. Погоди, сейчас зарыдаешь!
Забираюсь на него и неторопливо начинаю вводить в себя его член. Перед этим демонстративно его сжимаю и смотрю, из дырочки на головке ничего не появилось (впрочем, мне и так добрая тётя-венеролог дала полное уверение в моём добром здравии, но он-то об этом не знает) .
— Анечка, — медовым голоском интересуется Алла — а тебя врач давно осматривал?
— Недавно, 29го! — нагло вру я.