Решившись, она опёрлась на кушетку коленками, и перекинула одну ножку через бёдра супруга. Придвинув свой голый лобок к его торчащему члену, она приставила его к губам своего пирожка, и стала осторожно и медленно опускаться на него, то и дело, замирая от ожидания. Лера, после того, как оседлала своего муженька, начала активно двигаться вверх-вниз, скользя по набухшему стержню.
Писачка у нее была такая нежная и скользкая, что Роман едва не соскочил от щекотки. Лерочка стала, громко вздыхая, елозить на его вздувшемся органе, то сжимая, то разжимая стенки влагалища. Почувствовав, что член в неё проникал до самого конца, она взвыла от удовольствия и принялась бешено скакать на нём, словно укрощая необузданного скакуна. Они оба словно обезумели от страсти. Минуту, или целую вечность спустя, супруги бурно кончили одновременно и обессилено раскинулись на топчане. Лера упала на мужа, и не вынимая члена прижалась грудями к своему благодетелю.
Свет внезапно загорелся в зале, и Лерочка открыла глаза. Яркая вспышка и море оваций, заставили вздрогнуть Романа. Он схватил свою любимую и ещё крепче обнял. Обвивая руками, он держал её за лопатки, прижимая к себе. Стараясь спрятать её наготу своим телом, он напряжённо оглядывался по сторонам. Лера посмотрела ему в глаза и улыбаясь спросила;
— Ром, ты что напугался, тебе, что стыдно за нас. Не подавай вида, и все будет отлично. Ты сам говорил, что нам с ними детей не крестить. Ты думаешь это они — нет, это мы их сделали. И в науке и в сексе сделали.
Она повернулась к нежданным гостям, сжала свой кулачок, и вытянула средней палец руки, поднимая её вверх.
— Эй, вы слышите, это мы Вас сделали. Русские не сдаются и не продаются. Смотрите и молча, завидуйте, онанисты и импотенты.
Не понимая смысла её жеста и речи, толпа наблюдателей ещё сильнее зааплодировала. Некоторые до сих пор продолжали наминать свои члены, а возле других блестели капли финала. Взявшись за попку, Роман подхватил свою благоверную супругу и понёс на выход. Её ягодички расплылись по сторонам, напрочь оголяя раскрасневшийся анус и пирожок. Раздвигая толпу, он с гордостью продвигался вперёд, орошая паркет своим семенем, вытекающей из её заполненных дырочек.
Вдруг кто-то из толпы потянулся к её промежности. Лера из последних сил ударила по руке, и показала свой кулачок, обнимая другой рукой шею супруга. Идти она не могла, потому что ноги не держали ее, и Роман нес ее в душевую, прижимая тело, и уже закрывая оттраханную попку и киску широкой ладошкой. Она была довольна, судя по тому, что, даже обессилев, она осталась верна своему мужу.
Тщательно отмыв её от масла, он так же вымыл её славные дырочки, и сполоснулся сам. Понемногу Лера начала приходить в себя и уже самостоятельно могла стоять на ногах.
— Рома, ты наверное осуждаешь меня. Ты знаешь, мне кажется, это была не я. Нет разум мой, а вот тело не слушалось. Ты меня можешь простить?
— Лера за что? Ты была под действием этого напитка, и всё равно ни кому не поддалась. А вот я. Я по существу тебе изменил. Я практически по всем параметрам победил на втором туре стриптиза. Мой член оказался самым крутым, и как победителю, самая красивая стриптизёрша, должна была сделать минет. Представляешь, я оробел, и поддался навязчивой толпе. Она лизала и сосала мой член, и я, сколько не старался, так и не мог в её кончить, всё время, думая о тебе.
— Дурак ты Роман, я же тебе сама разрешила, это просто игра, а ты действительно оробел. Да кстати, покажи мне её. Я ей рожу набью, за то, что плохо тебя обслужила.
— Да нет, она работала не плохо. Просто я всё время думал о тебе, и потом, когда все разошлись, я почувствовал, что на тебя надвигается беда, и оставил её.
— Да не переживай ты, раз ты всё время думал о мне, значит это не измена, это игра, успокаивала она мужа.