– Слушай, а где Серега, не знаешь?
– А он, по-моему, в машине катается – Иван развозит всех по домам, а Серега спит на заднем сиденье.
Понятно, как это на него похоже! Тут как раз послышался шум машины, и бедная колымага вкатилась на поляну. Я подошел к машине – Иван в стельку пьяный типа сидел за рулем. На заднем сиденье кто-то спал. Я с трудом открыл дверь и заглянул внутрь. Так и есть, на заднем сиденье мирно спал Сережка.
– Слышь, Вань, отвези меня и Серегу домой.
– Он не хочет. Сколько раз предлагал.
– Он не может не хотеть домой, не оставаться здесь. Он сейчас вообще не может ничего хотеть по той простой причине, что он спит. А если он спит, то ему все равно где спать – дома или на заднем сиденье машины. Логично?
– Да. Убедил, поехали, а то он все равно только место занимает.
Так мы уехали с костра домой. Не буду рассказывать, каких трудов нам с Иваном стоило вытащить Сережку из машины, дотащить его до домика и уложить спать.
*****
– Ну, что, ты поедешь обратно? На костер?
– Ну, да. Мне еще других надо развести по домам.
– Ну ладно, давай. А я пошел спать – сил нет спать как хочется.
– Погоди, Дим, покури со мной, а потом пойдешь спать, а я поеду.
– Ладно, давай покурим.
Закурили. Я присел на деревянные перилла, Иван – на стул на крылечке перед столом. На столе был полный бардак: треснутая тарелка, видимо, служившая пепельницей, так как была полна окурков, но пьяные руки не дотягивались до нее и весь стол был также усыпан окурками; пустые грязные тарелки, вилки, недопитые стаканы, обгрызенные малосольные огурцы, за ночь обветрившиеся и сморщившиеся, куски черного хлеба, так же задубевшие, пластиковые бутылки из-под газировки и пивные алюминиевые банки, водочные стеклянные бутылки и картонные пакеты с недопитым апельсиновым соком, закоптившаяся таганка с засохшей жаренной картошкой и резаная вареная колбаса, коричнево-бурого цвета; одним словом, вся эта куча недоеденного, недопитого, недогрызенного пищевого хлама, – все это стало бы идеальным материалом для написания шедеврального натюрморта под названием "Утро после бухалова". Надо сказать, что в этом доме, верней, правильно сказать, домике, я был впервые. Серега с Катькой взяли кредит, землю 15 соток на краю деревни, в 10 минутах ходьбы от материного дома, и поставили большой великолепный деревянный сруб. И когда они уже начали внутреннюю отделку, какой-то уебыш сжег их дом. Сруб сгорел дотла – остался только фундамент. Теперь они рядом с бывшим домом поставили маленький домик-барак, вполне приличный и уютный, с большим крыльцом и двумя дверьми: первая справа вела в отдельную изолированную от всего дома комнату, в которой была только большая кровать, маленький стол и стул; вторая, та, что прямо, вела в прихожую, она же кухня, где был еще один стол и неплохой кухонный гарнитур с мойкой и современным сливом, правда, воды не было и кран не работал; а направо была дверь в основную комнату, где было еще две кровати, комод, шкаф и прочая необходимая в быту мебель. Сережку мы уложили спать в его комнату, как сказал Иван, – в изолированную комнату с одной кроватью.
– Слышь, Дим.
– Ммм. .
– Можно я тебя спрошу?
– Спрашивай.
– Ты только не обижайся, ладно?
– Да спрашивай уже!
– Нет, ну ты мне пообещай, что не обидишься.
Я, уже понимая, о чем меня хочет спросить Иван, улыбнулся и подумал: "Какой же ты еще маленький".
– Если ты и дальше будешь сейчас тут мычать, я тебя ударю.
– Ладно, ладно, спрашиваю. Дим, скажи, а ты… а ты гей?
Я рассмеялся и спросил.
– Не можешь забыть наше маленькое приключение в автобусе?
– Нет, ну и это тоже, а еще не пойму что-то ваши отношения с Серегой. Извини, ты не обижайся, но со стороны вы выглядите как пара. Он совсем другой становится, когда ты приезжаешь. Все время веселится, шутит, вообще другой человек. Вчера на костре все охуели просто – они его не видели такого никогда и не могли понять сначала, в чем дело. А потом ко мне подошел Саня и спросил: "Слушай, Вань, а они что – голубые?"
Так-так, значит на костре все всё заметили и сделали выводы, не самые ошибочные, надо сказать, выводы, но в корне неверные. Мне-то все равно, я здесь бываю раз в полгода, а Сережка не знаю, как это воспримет.
– Ну и что ты ему ответил?
– Я что, сука что ли? Сказал, что он ебанутый и просто они не виделись очень долго.
– Ну а что правду не сказал?
Иван посмотрел на меня, глаза его становились шире и шире, было видно, что он пытается что-то понять, шучу я или нет, но так как он был еще пьян, то ему это плохо удавалось, и поэтому он еще раз спросил.
– Так это правда, вы голубые?
– Послушай, Вань, ты еще молодой, многого не понимаешь, теперь ты не обижайся, ок? Я тебе попробую кое-что объяснить, если хочешь. Не уверен, что ты поймешь, но попробую.