Попрощались мы и разошлись. Разделся я, и тихонечко так к рыжику под бочек. Только приобнял, проснулся он. Ручками обхватил, целовать давай. Ну, думаю, раз уж потревожил, надо бы пробочку снять, пусть очечко отдохнет. Вытащил аккуратненько, опять смазал там. Попку поцеловал и улеглись обратно. Витюша гладит живот да целует нежно, сосочки мои покусывает. А у меня-то торчок так и не спал после Дрюши, блин. Надыбал он его и стонет, в ротик втянул и давай сосать. Только я одеяло откинул, дверь открывается и силуэт в ней квадратный. Отклонился. А на небе тучи разбежались, полная луна как раз и осветила нас во всей красе. Слышу, голос Богдана с хрипотцой похотливой:
— Так и знал, что фиг вы скоро уйметесь. Гостя принимайте.
Запер дверь, спортивки стащил и к нам мостится.
— Давай-ка, рыжик, — покажи дяде, чему тя Кир обучил. Не одному ж ему цветочки срывать.
Сполз Витек к ногам нашим. Бодя ко мне придвинулся впритык, под шею руку пудовую просунул. Чую, малой к его лобку пристроился и чмокает сладко. Тут меня старшой удивил. Тоже с недоперетраха небось. Запретный плод сладок: Притянул к себе и давай взасос целовать. А дух от горы его мышц мощный, ядреный! — так я и поплыл. Сосемся, что есть мочи. Рыжик мне подрочил и опять к моему присосался. Я рукой Боде по прессу поводил и к зарослям лобковым. Пышные. А из них дубачок такой нехилый, под стать хозяину.
Пощупал я его, рукой обхватил и качаю. Сантиметров 17 примерно. К середке ствола утолщается, в диаметре сантиметра 4. И шляпка сверху, как у молодого гриба белого, в смазке вся. Не поверите, так захотелось в рот его! Едва не заглотил. Ну, думаю, писец тебе Кир-актив, совсем в универсала оборачиваешься. Но мужичара-то, самец-то какой! Такому все можно. И характер золотой: Оторвался я от губ его жадных, давай целовать да гладить везде. Малыш тем временем опять к его концу припал. Приподнялся я на локте, и стал грудак его могучий уцеловывать — бля, мужик застонал! По спине меня гладит. Я ладонь по животу его веду, а пресс — как железный. Заколбасило его, хрипит, рычит, бедрами шарое*ит и сливает малому в ротешник:
Затих, расслабился, дух переводит.
Я на спину откинулся, а рыжик к уху моему. Обнимает и шепчет так тихонечко:
— Кирюшечка, слышь, — зудит у меня там, чешется, уж мочи нет! Помоги.
Ну, мыслю, че уж шифроваться нам, все равно утром узнает. Усадил его на себя и шепчу:
— Давай малышик, насаживайся помаленьку. Счас те полегчает.
Дрын свой мокрый от смазки поднял и помогаю мальцу оседлать его. Витек на головку наделся, опускается легонько. Постанывает жалобно. А затем раз! — и насадился весь, да как взвоет сквозь зубы! Бодя вскочил, шепчет, мол — чего это вы? А дальше трогать нас начал. Добрался до состыковки и по малому руками. Слышу, матерится сквозь зубы. Встал, слышу, с Витьком целуется по свежему спермаку — вот те и натурал. Чувствую, сместился, надо мной встал, ноги расставив. Зачмокало сверху, ага — опять малого на шляпку надел. Я бедрами снизу долблю что есть мочи, рычу, а руками ножищи лохматые оглаживаю. Бодя стонет, малой мычит и ни зги не видать, только чувствую, как слюна его на пресс мне капает. А там и вафелькой рыжика забрызгало. Приплыл малой. Улет!!! Умудрился я до очка старшого дотянуться. Влажно там, тоже волосня сплошная. Привстал на локте, ногу бодину лижу и розочку массирую, пальчиком продавливаю. Стонет старшой, прогибается. Розочку расслабил, а я внутрь сразу и как раз на простату попал. Как он взревет! — тазом дергает, рыжику видать в самую глотку вколачивает. Тут и я попку сладкую обхватил, да как засажу! — зарычал зверем и полетел к звездам…
Очнулся, когда Витек ко мне прильнул, головку на грудь уложил, а та ж еще ходуном ходит. Чую, Богдан к нему сзади пристроился, оглаживает всего. Ну, я рыжика рукой приобнял, отхожу от бури: и вырубаюсь.
Через час примерно, просыпаюсь, чувствую, а головка паренька по груди мне елозит. Ага, — эт Бодя его смачно так в тихую натягивает. Во силен мужик! А малыш-то спит беспробудно, стонет да посапывает. После моего-то расширения, что ему старшого конец. Снова я к Морфею уплыл:
Часть 5