— Может быть, Эдик, тебе нравлюсь я? — говорю я, пряча под шутливо снисходительной — чуть ироничной — улыбкой мальчишечье сердце, взывающее к взаимности.
Эдик секунду-другую молчит, опустив глаза… затем снова вскидывает на меня взгляд, и во взгляде его я по-прежнему вижу вопрос, обращенный ко мне… впору не мне его спрашивать, а мне самому отвечать на вопросы его!
— Я не знаю, Виталий Аркадьевич, что именно вы хотите сейчас от меня услышать, но… я вас уважаю, и вы это знаете, — Эдик снова говорит медленно, словно старается взвесить каждое произносимое слово. — Мне нравится у вас работать… ну, и всё остальное… — Эдик, на мгновение запнувшись, смотрит мне в глаза, — всё остальное мне тоже нравится… наверное, нравится потому, что нравитесь мне вы… ну, то есть, вы — вы сами… а как иначе? — Эдик смотрит на меня вопросительно. — Это не только то, что в постели… это — всё вместе…
Какое-то время я молча смотрю на Эдика… "это — всё вместе"… ну, и что мне надо от этого парня ещё? Чтобы он сейчас бросился мне на шею? Я знаю, что он это не сделает… во всяком случае, он не сделает это сейчас… возможно, не сделает этого никогда. Но разве мне мало сейчас того, что я от него услышал? Он сказал мне, что я ему нравлюсь — что ему нравится быть со мной, и не только в постели, а вообще… разве этого мало?
— Хорошо, Эдик, — говорю я, невольно улыбаясь, — ты нравишься мне, я нравлюсь тебе… по-моему, это неплохо… очень даже неплохо!
— Да… наверное, — отзывается Эдик, доедая бутерброд. — Завтра днём, Виталий Аркадьевич, я буду вам нужен?
— А что?
— Я обещал родителям Юли съездить с ними на дачу — нужно там что-то им сделать-помочь… — Эдик, говоря это, смотрит на меня вопросительно.
— Конечно, Эдик! Завтра утром позавтракаем, и — ты будешь свободен, — говорю я, — свободен до понедельника. Я сейчас в душ, и — пойду спать… а ты, если спать не хочешь, иди в другую спальню — там найдёшь, чем заняться.
Я говорю "найдёшь, чем заняться", имея в виду интернет… ну, то есть, если Эдик не хочет спать. Но Эдик мои слова понимает по-своему.
— Мне спать в другой спальне? — спрашивает он.
— Чего это ради? — я смотрю на него, улыбаясь. — Я тебе этого не говорил.
— Тогда, Виталий Аркадьевич, я тоже пойду ложиться, — говорит Эдик, поднимаясь из-за стола. — Спокойной ночи?
— Да, Эдик, спокойной ночи! — отзываюсь я, наливая последнюю рюмку водки. — Эдик! — неожиданно для себя самого говорю я, глядя уходящему Эдику вслед. — Принеси мне альбом…