Да! — в который раз за месяц я обращаю внимание на то, как резко звучит её голос в домофоне. Пресловутый украинский темперамент, помноженный на гороскопную скорпионность. Такую смесь трудно спрятать. За десять лет, прошедшие с нашего знакомства в колледже, я так и не смог полностью привыкнуть к её прямолинейности. Удачно отшучиваться получалось не часто: её острый, хорошо подвешенный язык, жалил без промаха. Но совершенно неожиданно для нас обоих долгие десять лет её язвительного подтрунивания, заигрывания и "просто дружбы" вдруг кончились.
— Жанна, это я, — слова с оттенком вины пролетели сквозь решётку домофона.
Понятно, обещал прийти пораньше. Чётко знаю, что она ложится спать до десяти. Пробудившийся комплекс вины оправдан — часы показывают четверть одиннадцатого. Некоторые люди щепетильны в мелочах. Она — ровно из таких: моментально отчитывает за опоздание или хлебные крошки, оставшиеся на столе.
"Михаил, потрудитесь убрать за собой", — призыв, вроде этого, висит на её стене часто используемых фраз. "Да…, уже легко могла бы и не пустить", — подумал я, дёргая открывшуюся после едва заметной паузы дверь. Если бы не хотела повторять эти приятные встречи снова и снова. Будучи девушкой эмоциональной, она своеобразно рассказывает разные яркие истории из своей жизни. Так, однажды её пытался зажать в коридорах какого-то праздника муж школьной подруги. Осмелевший от водки эстонец тут же заработал смачную пощёчину. "Дура! Ты не знаешь, от чего ты отказываешься! Да я лев в постели!" — обиженно возмущался он. "Ой, если бы ты только знал, какая я в постели", — она с сарказмом пародирует несостоявшегося льва-насильника. А я знал… Уже знал.
Лифт на четвёртый этаж и светло-серая дверь налево. Мягко нажал ручку — открыто. В прихожей, как и во всей квартире, темно и тихо. Из окон пытается пробиться лунный свет, но у него почти ничего не получается. В этом есть что-то волнительно-возбуждающее, — проникновение в тёмную квартиру замужней девушки. Ощущение такое, будто сразу, с порога, точечно попадаешь в спальню с наглухо задёрнутыми шторами, а на кровати ждёт она. Однако думать об этом некогда. Мгновенная эрекция подсказывает, что, несмотря на обманчивую тишину квартиры, она совсем рядом. Скоро нас обоих накроет с головой, но хочется, чтобы это случилось ещё быстрее. Хочется бросить всё в прихожей и поторопиться в спальню, но после секундного колебания я спешу в душ. Уже через пару минут, не одевая рубашку, в одних джинсах на голое тело, я оказываюсь в спальне.
Она лежит, отвернувшись к стене. Внезапно поворачивается, как только одеяло пропускает меня к ней.
— Я думала ты уже не приедешь, — безо всякой обиды почти шепчет она.
Ничего не отвечая, я накрываю её рот своим и первую минуту мы просто целуемся. В нашем случае поцелуи не заводят — скорее наоборот. Они — как сброс накопившегося напряжения. Без них мы бы взорвались, только прикоснувшись друг к другу. Сейчас я чувствую это по своим джинсам и её первым томно-сладким придыханиям.
"Мы просто используем друг друга", — объясняла мне она на днях по телефону.
Два здоровых молодых человека, которых всё устраивает друг в друге в плане секса. Это нормально, не так ли? — Хм.. Используем? Может быть — немного удивляясь такому объяснению и тут же стараюсь парировать. — "Никогда не думал об этом именно в таком ключе. Скорее, я просто получаю удовольствие. А ты-то, оказывается, мной просто пользуешься! Какая же ты всё таки аморальная женщина, Жанна Владимировна! Хотя, чёрт его знает — может ты и права. Тем более, раз тебе уже пришла в голову эта мысль…"
От этих губ вообще невозможно оторваться. Такие сочные и жадные, ласковые и настойчивые. На меня накатывает желание встать над ней на колени и ввести член в её разгорячённый поцелуями рот. Несколько секунд желание быть джентльменом и полизать её первым ещё подаёт признаки жизни, но быстро проигрывает сексуальному эгоизму. Две головы легко побеждают одну. Ставя поцелуи на паузу, встаю прямо над ней на кровати и неторопливо стягиваю с себя джинсы.
О чём она, интересно, сейчас думает, глядя на меня снизу вверх? Какие мысли — если допустить, что сейчас они есть — бродят в этой красивой голове? Это всегда интересно, как любовники понимают друг друга без слов в бешеном постельном танце. Когда и что делать, как, насколько долго. Мы понимаем. Наверное, это главное". Вы как-то склонны с саморефлексии!" — подшучивает она обычно. — "Перепроецируйте свои мысли, Михаил!" Ага, действительно, что это я? Синхронно с последней мыслью её рот берёт мой член в заложники на более высокий этаж удовольствия. На приятные сами по себе ощущения накладывается осознание того, что минет делает именно она. Это сложно объяснить (я опять рефлексирую?), но это так. Два в одном. Пожалуй, есть лишь одно "но" — её манера называть сам процесс фелляции. "Дай, я тебя поцелую"! А вот и нет, не так это называется! Наверное, я всё же рефлексирую. Пора завязывать. Теперь одной рукой я упираюсь в стену над её головой, пальцы второй быстро находят её мокренькую киску. Ей явно нравится и она как по команде начинает ещё усерднее сосать. Совсем скоро понимаю, что долго так продолжаться не может — я попросту кончу. Неохотно даю понять, что "поцелуев" пока достаточно. Ложусь сбоку от неё, практически "валетом" и с удовольствием начинаю ласкать её аккуратные, влажные от сока губы. Ей кажется, что это своего рода приглашение к 69, и она снова начинает тянуться головой к стоящему члену. Мягко отталкиваю её назад на подушку. Сейчас моя очередь, дорогая. Она больше не настаивает…