— Нет, у меня сегодня праздник, юбилей можно сказать, наградили орденом, поэтому гулять, так гулять. Желаю разврату предаться… Нуте-с, на свет давайте выйдем, погляжу поближе. Может лахудры какие, носы проваленные или рожи битые…
Девицы послушно вышли на свет, чиновник придирчиво осмотрел каждую, словно цыган лошадь, только в зубы не заглядывал. Выбор остановил на Катьке. Приосанившись и закурив, зашагал к гостинице "Бристоль", которая действительно была рядом. Чернявый коридорный Филька, топая сапожищами, проводил до лестницы, вручив Катьке ключ от номера, заговорщицки подмигнул чиновнику:
— Очинно удачную девочку выбрали, вашенство. Свежайшая, розанчик, одно слово. Приятного отдыху… Ежели чего захотите, то в колокольчик звякните, мы мигом-с…
Убранство гостиничного номера было с претензией. Плюшевые занавеси, засиженные мухами зеркала, неистребимо стойкий запах табака и перегара. Сняв форменное зеленоватое пальто, чиновник повесил его на вешалку, сам скрылся за портьеру, оттуда донесся шум. Внезапно тяжелая бархатная ткань распахнулась и перед девчонкой предстала живая картина.
Без вице-мундира, со спущенными брюками, сжимая в руке торчащий член, на котором была намотана красная ленточка и болталась блестящая побрякушка награды, чиновник, картинно подбоченясь, вышел на средину комнаты. Приблизившись к девице, щелкнул каблуками, картинно подкрутив ус, представился:
— Коллежский асессор, кавалер ордена Святой Анны третьей степени, имею честь.
Обойдя кругом стола, подошел к Катьке, которая от удивления, вытращив глаза, принялась икать.
— Нуте-с, не будем тратить времени, принимайся за дело. Быстро открывай рот и соси! Живо!
— Сударь, никак не можно! Мы об энтом и не договаривались. Вы-ж говорили за троячок. Обещались! Я к энтому непривычная. Коли так хотите, дык ишшо денег дайте. Никак не меньше пятерки! Уговор, в начале денюжку дайте, а опосля хоть уполовником черпайте…
Мужчина достал из кармана мундира, брошенного на спинку кровати бумажник, отслюнявил еще две рублевых ассигнации. Член у чиновника, не толстый, но длинный оканчивался головкой, фиолетовой от напряжения, у основания чернели редкие курчавые волосы. Через пару минут у Катьки не оставалось времени на причитания и стенания, "елдачок" вперся в рот, вызвав невнятное мычание.
— Гулять так гулять! Чтоб с полным форсом было, один раз орденом награждают. Уж этого, голубушка, должно хватить. Минет, думают, завсегда для благородных господ. Да и мы не лыком шиты! Могем себе этакое безобразие позволить! Соси, давай, соси, да сторожко! Чтобы зубов не было, знаю я вас, шлюх. С виду агнцы невинные, а приметесь глодать, так норовите всю шкурку скусить. Чуть зазеваешься, зубами цепляете. Не бросай, соси! Шире, шире рот, кому сказал, — в голосе звучала угроза, а звонкий шлепок оплеухи подтвердил, что клиент не шутит.
— Хотя погоди, изволь прерваться. Дай-ка я в начале откушаю пивка… Не желаешь? Может водочки, у меня еще с банкета с собой полбутылки, хотел дома на похмеление, так сказать, запасти.
Вынул из внутреннего кармана пальто заткнутую пробкой початую бутылку "смирновского столового вина нумер 21". Девица, оторвавшись от толстой "соски", не вставая с колен, опрокинула предложенную рюмку. Через несколько минут хмель ударил в голову, заблестели глаза. Девчонка с утра ничего не ела, мотаясь по бульвару в поисках клиентов. Мужчина мудровал еще минут пять, пока не закончил. Члена не вынул и плесканул ей в рот. Девица, поперхнувшись, попыталась было сплюнуть, что излил новоявленный кавалер ордена Анны. Прекратила кашлять и давиться, когда он дал еще пару оплеух, приговаривая:
— Только попробуй, я тебе такого "леща" врежу, век помнить будешь…
Потом, сидя за столом, чиновник курил, пил пиво и давал нравоучения:
— Вот, милочка моя, это и есть любовь по-французски. Это не штафирка какой на тебя внимание обратил. Поняла, дура?
Катька смотрела на него глазами преданными. Все встало на свои места, если мужчина бьет, значит, ты ему по сердцу. Бабья доля такая, терпи и молчи, учила покойная маменька.
— Так что, не наелась еще? Заплатил достаточно, поэтому исполняй каприз и не перечь, прибью. В участок сдам, скажу, бумажник слямзила. Они тебя, стерву, живо на каторгу отправят, будешь с тузом бубновым на спине.