Вот я опять на работе. Вроде никто не посмеивается за моей спиной, значит ничего особенного я тогда спьяну не натворила, а то, что было, никому не известно. Только директор, встретившись со мной в коридоре, как-то уж очень слащаво улыбался. Сейчас у меня будет группа Серегина, что он будет делать? А может, уже вся группа в курсе? Страшновато.
Нет, вроде все нормально. Все, как всегда, занимаются своими делами, никто не разглядывает меня, не шушукается с соседями. Только Серегин ощупывает меня глазами, пытаясь проникнуть под одежду. Можно спокойно начинать занятия.
Вот и все. Группа с шумом и гамом покинула аудиторию. Серегин выходит последним. У двери задерживается, что-то обдумывая, затем решительно поворачивается и идет ко мне. Ну-ну, мальчик, что же ты мне скажешь?
— Анна Сергеевна… — говорит он, запинаясь — Вы простите меня… ну за то, что я тогда на дискотеке… оно само так получилось…
Эх, я-то ожидала другого. Какой-то инициативы с его стороны. И что мне ему ответить?
— Не переживай — наконец говорю ему — Я тоже виновата. Надо было сразу тебя остановить, но что-то я расслабилась, разомлела. Что ты так нервничаешь? Если хочешь, можешь зайти ко мне после занятий, поговорим.
Ну вот, все сказано почти открытым текстом — я буду его ждать, когда все разойдутся.
— Хорошо, я обязательно зайду — говорит он после того, как до него доходит смысл моих слов, и быстро уходит.
Сидим на паре у Сергеевны. Сегодня она, как и всегда, выглядит сногсшибательно. Глядя на нее, понимаю, что меня теперь всегда будет мучить вопрос — на ней сейчас чулки или колготки? И есть ли на ней трусики?
Звонок. Все радостно бегут к выходу. Я плетусь следом. Она никак не дала понять, что теперь обо мне думает. Может, подойти и извинится еще раз? Тогда же она в шуме наверняка не услышала. От двери возвращаюсь обратно и прошу у нее прощения. Что? Получается, она не особенно и сердится? Предлагает зайти позже? Выходя из помещения, я продолжаю гадать, что это может значить, кроме самого естественного, но очень фантастичного варианта.
К концу четвертой пары я уже ерзал на стуле от нетерпения. Воображение рисовало разное — от сурового выговора с подробным разбором моего морального облика до откровенной порнухи. Проскочив в дверь в числе первых, я понесся к ней. Ее аудитория была открыта, но внутри никого не оказалось. Вот те раз — подумал я — Не могла же она меня так обмануть?
— Анна Сергеевна! — позвал на всякий случай.
— Я здесь! — донесся ее голос из маленькой комнатки, где хранились учебные материалы. — Иди сюда!
Анна Сергеевна сидела за столиком и что-то писала.
— Подожди, я сейчас закончу заполнять…
Постояв минуту, глядя сзади на ее склоненную спину и точеную шею, не скрытую сегодня волосами, не смог удержатся и подойдя, положил руки ей на плечи. Она продолжала писать как ни в чем не бывало. Ободренный этим, я запустил руки в разрез блузки, подбираясь к груди. Она продолжала свое занятие. Кончики пальцев уперлись в край лифчика и нырнули под него, нащупав твердые соски. Анна писать перестала, но так и сидела, сжав ручку и глядя прямо перед собой. Я поцеловал ее в шею, а затем и в губы. Руки, оставив на секунду свое занятие, сбросили с плеч бретельки лифчика и извлекли из него груди.