С этими мыслями я и заснул. Поначалу мне снились хорошие сны, но потом их сменил настоящий кошмар — как нехорошие люди пытаются забрать меня от моей новой мамы. Я проснулся, дрожа от страха, и открыл глаза. Темнота только усилила страх. Мой взрослый мозг понимал, наскольуо нелепы эти детские страхи, но я все равно не мог успокоиться. Не в силах контролировать свой страх, я громко заревел, зовя маму.
— Что случилось, зайчонок? — обеспокоенно спросила она, прибежав ко мне через полминуты, — Что моего Сашулю беспокоит? Мокрый подгузник?
Откинув мое одеяло, мама пощупала меня между ног.
— Вроде сухой, — недоуменно сказала она.
Мама вынула меня из кроватки. Сидя у нее на руках, я чувствовал себя в полной безопасности.
— Не надо плакать, — ласково сказала она, -. Мама тут. Она всегда рядом.
В следующее мгновение у меня во рту оказалась соска-пустышка.
— Баю-бай, баю-бай. Спи, Сашуля, засыпай, — принялась ласково напевать мама, качая меня на руках.
У меня потяжелели веки и я почувствовал, что засыпаю. Но едва мама положила меня в кроватку и собралась уйти, ко мне снова вернулся страх. Я громко заревел, потому что не хотел ее отпускать.
— Ну что мне с тобой делать, — вздохнула мама, снова вынув меня из кроватки.
В этот раз мама не стала меня укачивать, а просто отнесла в свою спальню и уложив там в постель, юркнула под одеяло сама. Почувствовав рядом с собой мамино тело, я крепко к нему прижался, обняв маму обеими руками. Теперь я был уверен, что никто не сможет меня от нее забрать. Остаток ночи мне снились только хорошие сны.
Следующий день прошел еще лучше, чем первый. Моё второе детство было таким классным, что я просто забыл о своей взрослой жизни. Престижная работа, коттедж, гараж, заполненный дорогими игрушками — всё это казалось таким далеким и абсолютно ненужным. Меня ни капельки не волновало, что с ними станет, потому что у меня сейчас было гораздо большее — любящая мама.
Прошла неделя. Я полностью привык к своей новой маме и уже не стеснялся детских процедур. И еще я потихоньку начал разговаривать. Правда удавались пока только простые слова типа "ма-ма", "ля-ля" и "ка-ша".
Вторая неделя моего нового детства началась с простуды. Сначала мама лечила меня домашними средствами — компрессами и горчичниками, но температура никак не спадала и в конце концов мама позвонила в детскую поликлинику и вызвала на дом врача. Лежа в постели, я с опаской ждал визита врача, потому что с детства их побаивался.
Участковая врач-педиатр оказалась совсем не страшной. Она была совсем молоденькой — наверное только что закончила мединститут. Улыбчивая женщина в белом халате мне сразу понравилась, хотя я ужасно ее стеснялся.
— Ну что, показывайте мне больного, — шутливо попросила врач, войдя вслед за мамой в комнату.
Подойдя к моей кроватке, врач откинула одеяло и принялась внимательно меня разглядывать. Я покраснел, стесняясь своего подгузника, который к этому времени был довольно полным. Мама почему-то не одела мне пижамных штанов, когда последний раз меняла подгузник.
— Как тебя зовут? — ласково спросила врач.
— Саса, — произнес я.
— Знаешь, что это такое? — улыбнулась врач, показывая мне фонедоскоп, — Сейчас мы тебя послушаем.
— Вам наверное будет удобнее осматривать ребенка на столе, — предложила мама.
— Ага, — согласилась врач, оглянувшись на наш пеленальный стол, — Там и светлее, и нагинаться не надо. Кстати, не держите ребенка целый день в кроватке. Ему сейчас постельный режим совсем не обязателен.
Мама отнесла меня на пеленальный стол.
— Спасибо, — поблагодарила врач, занимая мамино место у стола.
Быстро сняв с меня через голову майку, врач как-то странно посмотрела на мой подгузник.
— Я как раз собиралась менять Саше подгузник, — виновато сказала мама.
— Тогда мы этот подгузник тоже снимем, — решила врач, — Чтобы он нам не мешал.
Я не успел опомниться, как врач освободила меня от подгузника, оставив совсем голышом. Густо покраснев, я сразу же прикрылся между ног.
— Сколько ему? — поинтересовалась врач, — Наверное еще двух нет?
— Год и десять месяцев, — ответила мама.
— Еще ни разу не видела, чтобы такие маленькие стеснялись, — улыбнулась врач, — Обычно наоборот — любят ходить голышом.
— Не надо прикрываться, — ласково сказал мама, разнимая мои руки, — Кого ты тут стесняешься? Тётя-врач наверное уже столько голеньких мальчиков твоего возраста повидала.
— И не говорите, — засмеялась врач, — Ничего нового я под Сашиным подгузником не увидела.
Стоя перед врачом голышом, мне хотелось провалиться под землю от смущения. К маме я за неделю кое-как привык, но остальных женщин по прежнему стеснялся. Особенно обидно было, что врач бесцеремонно раздела меня догола в присутствии мамы.
— Небольшие хрипы в бронхах, — нахмурилась врач, послушав меня спереди и сзади, — Придется выписать антибиотики.
Попросив у мамы чайную ложечку, врач проверила мне горло и сообщила, что с ним всё в порядке. После этого она начала щупать мой живот.
— Довольно плотный животик, — сказала врач стоящей рядом маме, — Ребенок у Вас давно ходил по-большому?
Смущенный бесцеремонным вопросом врача, я еще больше покраснел. Мне уже давно хотелось по-большому, но опасаясь, что к нам в любую минуту может зайти врач, я целое утро терпел — стеснялся, что посторонний человек застанет меня в грязном подгузнике.
— Сегодня еще не ходил, — ответила мама, — Он вообще в последнее время плохо какает.
— Нужно следить, чтобы у ребенка был регулярный стул, — сказала врач, — Давайте побольше овощей: огурцы, помидоры, морковь, цветную капусту… Всё, что содержит клетчатку.
— Мне кажется это у Саши от смены режима питания, — сказала мама, — Не говоря уже, как домашняя еда отличается от той, чем его кормили в "Доме ребенка".
— "Доме ребенка?" — удивленно подняла брови врач.
— Я Сашу на прошлой неделе оттуда забрала, — объяснила мама.
— Так Вы его усыновили? — догадалась врач.
— Ага, — кивнула мама, — Это долгая история. Хорошо, что хоть одного малыша оттуда забрала. Просто ужас, что там творится. Нянечки за детьми совсем не смотрят. Подгузники наверное по полдня не меняют. Видели бы Вы, в каком состоянии была у Саши неделю назад кожа между ножек.
— Опрелости в этих учреждениях — обычное явление, — вздохнула врач, — Мажьте несколько раз в день детским кремом и за пару недель вылечите.
— Я Сашу после каждого подмывания мажу, — сказала мама, — Всё уже почти прошло.
— Сейчас проверим, — улыбнулась врач.
Осторожно уложив меня на спину, врач до отказа задрала мне ноги. Весь красный от смущения, я вынужден был терпеть, как чужие пальцы щупают меня в самых интимных местах.
— Вот тут? — уточнила врач, нестерпимо щекотно потрогав мне мошонку.
— Нет, эта сыпь за яичками только пару дней назад появилась, — ответила мама, — Я как раз хотела Вам сказать.
— Интересно, чем Вы подмываете малыша? — спросила врач, продолжая щекотно меня щупать, — Вот этими одноразовыми салфетками?
— Ага, ими, — подтвердила мама, взяв со стола коробку, на которую показывала врач, — Купила пару дней назад. Все такими салфетками нынче пользуются, вот и я решила попробовать.
— В этих салфетках столько химикатов, — пояснила врач, — Неудивительно, что они вызывают у ребенка аллергию. Я всем советую подмывать детей по старинке — намыленной тряпочкой.
По прежнему держа мои ноги задранными вверх, врач принялась что-то внимательно высматривать между ними. Мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Яички в порядке, — заметила она, потрогав мне мошонку, — Полностью опустились.
Неожиданная щекотка была такой острой, что я отчаянно задрыгал ногами.
— Хорошо выраженный кремастерный рефлекс, — улыбнулась врач.
— Какой рефлекс? — удивленно спросила мама.
— Кремастерный, — повторила врач, — Видите, как у ребенка подтягиваются яички, когда я их щекочу? Можете сами попробовать, когда будете подмывать или купать карапуза.
Опустив мои ноги вниз, врач бесцеремонно приподняла мне письку.
— Не нравится мне этот хоботок, — нахмурилась она, — Но если он не мешает ребенку писать, не надо пока ничего там трогать.
— Вроде не мешает, — пожала плечами мама.
— Как Ваш мальчонка обычно пускает сруйку? — не унималась врач, продолжая теребить мне письку, — Сильно или еле-еле?
Я просто не знал, куда деться от смущения.
— Как-то не обращала на это внимания, — улыбнулась мама, — Да и не видела, если честно. Саша у меня пока все делает себе в подгузник. Хотя нет… — мама на секунду задумалась, что-то вспомнив, — Один раз пустил струйку во время подмывания — лежа на спинке с задранными ножками.
Воспоминание о недавнем конфузе заставило меня еще больше покраснеть.
— Устроил такой высоченный фонтан, — продолжила рассказ мама, — Мне кажется, у Саши с писюнчиком всё в порядке.
— Раз нормально писает, не стоит пока беспокоиться, — сказала врач, — Вот если в 5-6 лет крайняя плоть не оттягивается, тогда нужно принимать меры. Мы обычно назначаем специальную процедуру.
Слушая, как врач объясняет маме специфические особенности ухода за мальчиками, попутно демонстрируя все на мне, я чуть не умер от стыда.
— Давно мерили температуру? — неожиданно поинтересовалась врач, приложив ладонь к моему лбу.
— Пыталась час назад это сделать, но ничего не получилось, — вздохнула мама, — Иногда удается заставить правильно держать термометр, но сегодня просто никак. Ворочается и не хочет ничего держать у себя подмышкой. Даже если придерживаешь руку, термометр постоянно выпадает. Я так боюсь, что Саша его сломает. Там же стекло, ртуть…
— Сейчас мы Вашему малышу по другому померяем температуру, — хитро подмигнула маме врач, — Давайте сюда свой термометр.
Мама дала врачу градусник. Заметив, как та потянулась к стоящей на столе баночке с детским вазелином, я сразу понял, что она затеяла. Несколько раз встряхнув градусник, врач окунула его в баночку с вазелином. После этого она рывком задрала мои ноги вверх и принялась щекотно мазать вазелином мою чувствительную дырочку в попе. Я с испугом ждал, что будет дальше. Неожиданно я почувствовал, как что-то уперлось в мою дырочку и в следующее мгновение беспрепятственно скользнуло вовнутрь. Было так неприятно, что я не выдержал и громко заревел.