Попрощавшись с мамами, Света с Таней быстро покинули палату. Я украдкой разглядывал новых медсестер. Как я и ожидал, едва освоившись в палате, они объявили, что сейчас начнут ставить всем клизмы.
— Сначала наверно самым маленьким? — вопросительно посмотрела на Юлю Наташа, — Я займусь шестимесячным.
— А я одним из полуторагодовалых, — решила Юля.
Я принялся наблюдать, как медсестры ставят малышам клизмы. Особенно меня поразило, как они заставляли всех какать — прямо на столе, на постеленную под попой марлю. Наташа делала все намного быстрее Юли и, пока та возилась с Мишей, успела справиться сразу с двумя: Артёмкой и Серёжей. Прикинув, сколько каждая из медсестер успеет "обслужить" малышей, я подумал, что скорее всего достанусь бесцеремонной Наташе. Эта бесцеремонность наверно и помогала ей справляться с детьми чуть ли не вдвое быстрее Юли.
Увидев, как Юля подняла на пеленальный стол трехлетнего Сашу, я тоскливо подумал, что следующим на очереди был я.
— Ты что собралась делать ему клизму на боку? — удивилась Наташа, когда Юля уложила Сашу на левый бок.
— А как? — спросила Юля.
— Я всем делаю, как грудным, — заявила Наташа, — На спинке с задранными вверх ножками. Так намного удобнее.
Юля усмехнулась и перевернула Сашу на спину.
— И вправду удобнее, — согласилась она, задрав мальчику голые ножки.
— А я что тебе говорила, — улыбнулась Наташа, — Ребенок в этой позе никак зажаться не может.
— Может и Диме так клизму сделать, — засмеялась Юля, — На спинке.
— Конечно так, — заявила Наташа, — Как всем.
Я с опаской наблюдал, как Юля возится с Сашей. "Ну хоть трехлетнего отправит на горшок?" — подумал я, но Сашу тоже заставили какать на столе, хотя мальчик был этим очень недоволен и пытался терпеть. Закончившая возиться с Павликом Наташа просто намылила наконечник клизмы и принялась щекотать им Сашину дырочку в попе.
— Как сразу заерзал, — улыбнулась Наташа и повернулась к Юле, — Можешь держать его покрепче?
— Пытается увернуться, — усмехнулась Юля, зажав Саше руки и ноги.
— Такой смешной, — сказала Наташа и легонько ткнула наконечником клизмы в детскую дырочку.
Трехлетний мальчик вздрогнул всем телом и приподнял попу, пытаясь отодвинуться от резинового носика клизмы.
— Крутишь для нас попой? — шутливо спросила малыша Наташа и снова ткнула клизмой в Сашину дырочку, заставив карапуза дернуться.
Полминуты потыкав в детскую дырочку носиком клизмы, медсестра сунула ее глубже и принялась крутить спринцовкой в разные стороны. Я подумал, что уже давно б заревел, но трёхлетний Саша только недовольно кряхтел.
— Сейчас по-другому попробую, — улыбнулась Наташа и, вынув клизму у Саши из попы, медленно провела резиновым наконечником снизу вверх между его половинок, чуть задержавшись на детской дырочке.
— Что, щекотно? — обратилась к карапузу Юля после того, как тот задрыгал ногами.
Наташа подмигнула Юле и снова провела носиком клизмы у Саши между ягодиц, не забыв ткнуть в дырочку. Этого было достаточно, чтобы дрыгающий ногами трёхлетний мальчик громко наложил под попой большую кучу.
— Лучше отойти, — улыбнулась Наташа, отодвинувшись в сторону.
Сделала она это вовремя, потому что карапуз писанул вверх прозрачной тонкой струйкой.
— Ничего себе пустил фонтан! — засмеялась Юля.
— Что, Саша, на пожарника тренируешься? — насмешливо спросила мальчика Наташа.
— Он всегда после клизмы такие фонтаны пускает, — улыбнулась Сашина мама.
Закончив возиться с Сашей, Юля передала голенького малыша Вике и повернулась в мою сторону, заставив меня похолодеть от испуга.
— Иди сюда, Дима, — улыбнулась Юля, поманив меня пальцем.
— Не хочу, — тихо сказал я, чувствуя, что вот-вот зареву от обиды.
— Что значит не хочу? — повысила голос Юля, — Мы всем ставим клизмы.
— Капризничает? — обернулась Наташа, наводившая порядок на среднем пеленальном столе.
Юля подошла ко мне и, взяв за руку, потащила меня к крайнему пеленальному столу.
— Клизма — это совсем не больно, — сказала она, — Просто наполним попу водичкой и покакаешь.
— Не хочу-у! — заревел я, вырвав руку.
— Не капризничай, Дима! — сказала Юля с нотками раздражения в голосе, — Видел, мы уже всем малышам клизмы сделали. И почти никто не плакал — только Артёмка. Но ему в шесть месяцев простительно. А ты такой большой и совершенно безобидной процедуры боишься.
— Чего ты его уговариваешь? — усмехнулась Наташа, — Просто отнеси на стол, как малыша.