— Это еще что такое! — возмутилась девчонка, и больно дав мне по рукам, буквально сорвала с меня подгузник, — Никак не хочешь меня слушаться!
Оставшись без подгузника, я густо покраснел и стеснительно прикрылся между ног.
— И что мне делать с твоей стеснительностью, — улыбнулась Сью, разнимая мне руки, — Знаешь что? Если б ты сейчас послушно дал себя раздеть, я б вышла и подождала за дверью, пока ты сделаешь свои детские делишки. Но раз ты так капризничаешь, сходишь на горшок у меня на виду, как ясельный.
Сью шлёпнула меня по рукам, пресекая мою очередную попытку прикрыться.
— Что покраснел? — улыбнулась она, — Раз не слушаешься, абсолютно всё у меня будешь делать, как двухлетний. Включая хождение на горшок в моем присутствии. И по-маленькому, и по-большому.
Я принялся переминаться с ноги на ногу, чтоб хоть как-то унять нестерпимый позыв писать.
— Когда малышей приучают к горшку, взрослые никуда не уходит, — продолжила Сью, — Ребенка ясельного возраста нельзя оставлять без присмотра — особенно во время такой ответственной процедуры.
Сью подвинула к моим ногам горшок.
— Что стоишь? — обратилась она ко мне, — Забыл, зачем маленьким мальчикам нужен пипунчик?
Я недовольно посмотрел на стоящий передо мной горшок, по прежнему не представляя, как туда писать в присутствии 15-летней девчонки.
— Ну? — повысила голос Сью, выжидающе на меня уставившись, — Давай, писай в горшок.
Я продолжал молчать, смущенно уставившись в пол.
— Не надо терпеть, — принялась ласково уговаривать меня Сью, — Ну что тебе стоит пописать в горшочек.
"Решила сменить тактику" — подумал я.
— Пись-пись-пись, — продолжала ласково сюсюкать Сью, — У кого есть между ножек маленький краник? Кто сейчас пустит из него фонтанчик?
Сью бесцеремонно приподняла мою письку, заставив меня еще больше покраснеть.
— Чего ты стесняешься? — улыбнулась она, — Ясельные малыши обычно охотно ходят на горшок в присутствии взрослых. Неужели тебе не хочется показать няне, что ты умеешь писать в горшочек стоя, как большой мальчик?
"Ясельные малыши не знают, что такое стыд" — подумал я, обиженно посмотрев на девчонку.
— Значит стоя писать нас пока не научили, — заметила Сью таким снисходительным тоном, словно разговаривала с двухлетним малышом, который впервые увидел горшок, — Ну что ж, садись. Может ты впридачу сходишь в горшок по большому? Давай, порадуй няню.
Я сел на горшок, всем своим видом демонстрируя няне, что она ничего от меня не добьется.
— Какой упрямый, — вздохнула Сью после минутной паузы, — Ну что тебе стоит пописать?
Неожиданно раздался громкий телефонный звонок.
— Даю тебе три минуты, — сказал Сью и вытащив из кармана мобильник, вышла из комнаты.
"Даже дверь за собой не прикрыла" — недовольно подумал я. Было ужасно обидно, что Сью бесцеремонно пытается заставить меня ходить в ее присутствии на горшок. Даже подгузники были не так унизительны — по крайней мере никто не видел, как я туда писаю и какаю. "Буду продолжать терпеть, — решил я, — Все равно она рано или поздно оденет мне подгузник".
Судя по доносившемуся из гостиной телефонному разговору, подруга моей няне никак не могла найти наш дом. Сью разговаривала по телефону около пяти минут — пока не раздался звонок в дверь.
— Привет, — поздоровалась Сью, открыв дверь, — Вы что, заблудились?
"Вы? — насторожился я, — Интересно, сколько она гостей сюда пригласила"
— Если б не Эшлин телефон с навигационкой, еще долго б этот дом искали, — ответил незнакомый юный голос.
— Незаменимая вещь, — усмехнулся другой девичий голос.
Судя по голосам пришедших в гости девчонок было двое. Одну звали Викки, а вторую — Эшли. Разумеется, Сью сразу принялась рассказывать им про моё наказание подгузниками.
— Так я не поняла, — удивлённо спросила Викки, — Подгузники — это наказание?
— Угу, — ответила Сью.
— Прикольно, — хихикнула Эшли, — Значит тётя полностью превратила его в малыша?
— Не сказала б, что слишком жестокое наказание, но вначале было как-то не по себе, — заметила Сью.
— Обращаться, как с малышом — это жестоко? — усмехнулась Викки, — Когда все вокруг только и делают, что о нём заботятся? Ему ж теперь ничего самому не надо делать — даже попу вытирать после того, как сходил по большому.
— Чего вообще о таких вещах беспокоиться? — сказала Эшли, — Если наказали, значит было за что.
— И вправду, Сью, — обратилась к моей няне Викки, — Какая тебе разница? Раз сказали обращаться с мальчишкой, как с малышом, забудь, что ему восемь лет.
— Ага, — поддержала подругу Эшли, — Представь, что тебя оставили с обычным ясельным карапузом. Наверно столько их перевидала. Не первый год няней работаешь.
— Оплата хоть хорошая? — поинтересовалась Викки.
— Очень хорошая, — ответила Сью.
— Какие тогда проблемы, — сказала Викки, — Считай его ясельным. Хоть новорожденным, если б тебе за это платили. Какая тебе разница, кому менять подгузники.
— Даже не знаю, — сказала Сью, — Наверно и вправду не надо ничем забивать себе голову. Особенно учитывая, как мальчишка себя ведет.
— Не слушается? — спросила Викки.
— Не то слово, — вздохнула Сью, — Грубит, сопротивляется. Напрочь отказывается воспринимать меня как няню.
— Он просто тебя стесняется, — засмеялась Викки.
— Конечно восьмилетний стесняется смены подгузников, — согласилась с ней Эшли, — Это тебе не ясельный карапуз, которому только дай побегать с голой попой.
Девчонки тихонько захихикали.
— Серьезно жалеешь, что согласилась? — спросила Викки.
— Ну что ты, — ответила Сью, — Совсем не жалею. Наоборот, даж неловко в этом признаться, ужасно нравится ухаживать за восьмилетним ребенком, как за малышом.