В отличие от семейной, моя творческая жизнь складывалась вполне успешно. Среди клиентов нашей фирмы было два очень богатых и влиятельных заказчика. Поначалу наши проекты никак не вдохновляли их, не смотря на то, что над дизайном трудились лучшие наши специалисты. А те бракуют и бракуют, раз за разом, и грозят расторгнуть договоры с нами и перезаключить с другими фирмами. Начальство наше испереживалось просто.
И вот как-то так получилось, что я задержался в офисе после трудового дня, сначала стал набрасывать что-то карандашом на листе, потом пересел за компьютер, в общем, к утру мои творческие идеи были технически готовы для того, чтобы показать их этим заказчикам.
Так вот, они их приняли! Более того, оба пришли в полнейший восторг. И тут начались гонки просто: один из этих заказчиков предложил мне работу у себя, мое начальство тут же пообещало мне должность главного дизайнера. "Таскали" они меня туда-сюда до тех пор, пока заказчик не предложил мне совершенно баснословную зарплату, и я отдал предпочтение ему.
Специально под меня он зарегистрировал отдельную профильную фирму,
в шикарном офисе, почти что в центре Москвы, у меня появился отдельный кабинет, при этом мне была обеспечена полная свобода творчества.
Заказы шли один за другим! По вечерам допоздна я теперь творил в своем офисе, в свое удовольствие, причем, чем свободнее был я в выражении своих идей, тем скорее они продавались.
Честно говоря, только тут я осознал, насколько хреново на душе у меня было от всей этой истории с Катькой. Мне хотелось как-то отвлечься, и вот я отвлекался.
Я почти позабыл, что у меня твориться дома, с головой ушел в работу, переместив центр тяжести своего свободного времени с дома на офис. Денег стало появляться столько, что я завел тайный счет и начал понимать, что если дело и дальше так пойдет, я года через полтора смогу купить себе квартиру.
Что странно, с появлением денег желание подсматривать за женой и онанировать при этом у меня стало улетучиваться. Мне вообще все меньше хотелось общаться с Катькой, тем более, развлекать ее.
В нашей конторе штатным переводчиком работала весьма симпатичная девушка. Видел я ее мельком и на тот момент даже имени не знал. Но однажды случилось так, что мы случайно допоздна остались в офисе вдвоем. Заварив чая, разговорились, и я — ей, малознакомому мне человеку, неожиданно для себя поведал всю свою историю и как-то радостно выговорился "до дна" , хотя и допускал умом, что моя откровенность может повредить карьере.
— Вы меня презираете?
— Нет, — просто ответила она.
— Почему?
— А кто я такая, чтобы презирать? Я что, эталон духовности или какая-то моральная точка отчета? Если честно, я благодарю вас, что вы мне все это рассказали: если люди открывают мне такую боль, значит, во мне есть какой-то свет. Вы меня поняли?
— Ну, фразу вы сформулировали угловато, но смысл мне нравиться.
Мы оба рассмеялись и тут неожиданно она накрыла мою руку своей и пожала пальцы.
Я приходил домой как можно позже, как-то, словно машинально, ночевал, и старался смыться оттуда фактически с рассветом. Катька что-то рассказывала мне, но я ничего не слышал. Сначала она настаивала, чтобы я лизал ее, потом пыталась шутить, потом разозлилась. Мне уже все было по фигу. А потом я подумал, а зачем мне вообще все это надо? Они счастливы, ну и пусть себе живут, не буду им мешать. Это когда-то наша любовь гудела костром, с гулом устремляя танцующие и переплетающиеся хвосты пламени к самому небу. Потом от нее осталось лишь пепелище. А теперь и того нет. Трава, свежая, молодая трава.
Самостоятельно я снял отдельную квартиру и наметил переезд на воскресенье. Переехать можно было сразу же, своих вещей у меня было не очень много: планшет да кое-какая одежда. А белье я собирался купить новое: Но, просто как-то надо было объясниться с Катькой, да и формальности все соблюсти, ведь я решил с ней развестись.
Похоже, мое сообщение для нее стало полнейшей неожиданностью:
— Да ты в своем уме? — в своей хамской, ставшей уже привычной манере, почитательница Пушкина "наехала" на меня, — куда ты пойдешь? Кому ты нужен, где и с кем ты будешь жить, ты же импотент!
Надо сказать, я не посвящал ее в детали своей карьеры. Просто, не считал это нужным.
— Кать, не надо. Скажи лучше, где зарядка от моего телефона, что-то я не могу ее найти.
— Ты что, всерьез решил уйти?
— Да.
— Навсегда?
— Да. Я уже квартиру снял.
— А если я Самвелу скажу? Он вот — вот придет.
— Да он только рад должен быть.
— А то, что ты на халяву жил у него, это ничего? Он ведь с нас деньги не брал.
— Посчитайте сколько чего, я отдам.
— Ах, вот так?!
Спорить и ругаться не было никаких сил. Сказав о разводе, я взял сумку на плечо, и вышагнул в коридор.
Катька догнала меня у лифта. В халате, в тапочках. От нее веяло какой-то больницей. Это перед Самвелом она принаряжалась. А для меня — сойдет и так.
— Не уходи, — тронула она меня за рукав, — пожалуйста.
Сумка была тяжелой, в ней лежали мои учебные диски, программы и справочники, я поставил ее на пол. Заглянул в ее глаза:
— Кать, ну подумай, зачем я вам нужен? Вам хорошо, вот и живите себе.
— Без тебя будет хуже. Плохо будет без тебя.
— Обойдетесь как-нибудь.
— Я ведь еще люблю тебя.
— А я тебя уже нет.
— Ты мне не веришь, тогда я пойду с тобой.
Теперь я опешил:
— Ты серьезно?
— Да, если выбирать между ним и тобой, я выберу тебя.
— Вот это новость! Тебе что так понравилось, как я лижу?
— Дело не в этом. Просто ты у меня где-то тут, — она показала на сердце.
В ее глазах дрожали слезы.
— Катя, ты просто эгоистка. Тебе хочется и с ним жить, и что б я рядом был на подхвате. Так тебе удобно. Поэтому сейчас ты жалеешь прежде всего себя.