Ну, в общем, как-то, худо-бедно, мне, всё-таки, удалось растолковать ей ответы на все её вопросы. Вопросы задавать она уже могла, а вот управлять телом и конечностями осознанно и скоординировано, видимо ещё нет. И тут же посыпалась новая серия вопросов:
— А ты чо тут делаешь-то?
— Живу я здесь, что не знаешь? Пять дней уже живу и через два дня уезжаю! Неужели водка тебе вообще всю память растворила, а не только то, что было в кабаке?
— Нет, чо ты делаешь тут, в моей спальне?
— Так вот говно за тобой, пьяницей, убираю!
— Нет, это-то я поняла! А почему я голая? Ах, да: Ой, блядь! Ну пиздец! Я совсем охуела! Ой, блядь, это ж надо было так нажраться! А член-то твой почему у меня во рту был? Ты что меня в рот ебал, что ли?! Ты чо совсем охуел?! А если брат твой узнает? Что тогда будет?! Это же пиздец всем будет!
— Ну, во-первых, ни чего, ни о чём и никогда он не узнает! Да и как он это узнает? Ты сама расскажешь или попросишь кого? А во-вторых, кому он поверит быстрее — родному брату или бабе, которая нажралась до беспамятства, хуй знает где и с кем, и которую приволокли к дверям квартиры уже выебанную?!
— А меня чо уже выебанную привели?
— Не знаю! Я не знаю, а ты не помнишь! А злой я на тебя уже и не помню сколько лет! Сколько лет ты старалась, чтобы я к родному брату не приезжал?! Сколько лет ты мне гадости делала?! Так, что вот и отливаются тебе, кошечка, мышкины слёзки! Ни куда ты сегодня от меня не денешься, да и деваться тебе не куда! Так, что открывай свой милый ротик и давай ещё пошалим!
С этими словами я положил свою ладонь ей на затылок и вложил в её распрекрасный ротик свой, уже порядком увядший за это время, член. Теперь уже она делала это вполне уверенно и осознанно. Но не прошло и трёх минут, как она вдруг вытащила член изо рта, опустила руку и сказала:
— Всё, больше не могу, я хочу спать! Делай что хочешь, хоть убей, но я хочу спать! — с этими словами она опустила голову на подушку и, кажется, заснула младенческим сном. Такого поворота я никак не ожидал! Я понимал, что будить пьяного и уставшего человека совершенно бесполезно! Но ведь я не только не залил её спермой, как мечтал, но даже и просто не кончил! Недолго думая я перелез через неё и плотно прижался к её очаровательной попочке. Коленочки согнуты и прижаты к груди, а при этом пиздёночка получается наиболее доступна! Рукой приставив свой член к её дырочке, немного надавил — и вот уже головка погрузилась в горячее и мокрое влагалище.
Ещё одно движение и член полностью погрузился в распрекрасную ту благодать! При этом Лена не издала ни вздоха, ни выдоха и ни одна мышца на её теле даже не дрогнула. Я начал её трахать всё ускоряясь и ускоряясь вводя член так глубоко, насколько это только возможно! Её пиздёночка начала реально хлюпать и обжигать неимоверным жаром мой член. Из её груди вырвалось несколько коротких стонов, больше похожих на мычание, и я кончил прямо в неё, упершись в самую шейку матки. Мне показалось, что она так и не почувствовала этого и так и не проснулась. Выждав ещё некоторое время, пока член сам не выпадет из её дырочки я встал и пошёл в свою комнату, и, вдруг, подумал: — "С этой овцы хоть шерсти клок!" Спать до утра оставалось не больше двух — трёх часов!
Проснулся я от того, что кто-то на кухне гремел посудой. Мне стало это любопытно и я пошёл посмотреть.
Ленка с растрёпанными волосами и в своём миниатюрном халатике стояла возле раковины спиной ко мне, и мыла чайную чашку. Я подошёл к ней сзади, просунул подмышками ей свои руки и взял в ладони её титички, упёршись бугорком своих штанов в её попочку.
— Я хочу тебя — шепнул я ей на ушко.
— Угу, ответила она равнодушно, продолжая мыть чашку. — ты что, блядь, выебал меня ночью что ли? Проснулась утром — вся пизда мокрая и липкая! Что это ещё за дела такие?! Кто тебе разрешил?!
— Ну, так ведь и слов запрета или отказа я не слышал — произнёс я с такой нежностью в голосе, на которую только был способен.
— И чо теперь? — с некоторым раздражением в голосе спросила она.
— Да ни чего. Будем жить как жили и всё. Будь-то ни чего и не было, вот и всё.
— Ну ты точно ебанутый: — спокойно произнесла она.
Ленка перестала мыть посуду, вытерла руки кухонным полотенцем и, освободившись от моих рук, присела на табуретку у стола.
— А ты думаешь, что только у ебанутых может встать, когда они видят перед своим носом голенькую девочку с попочкой и кисочкой на переднем плане? Да при такой картинке даже у импотента встанет!
— Блядь, точно говорят: — "Баба пьяная — пизда чужая!" — буркнула она в ответ и подпёрла рукой тяжёлую с похмелья голову.
— Ну не совсем чужая. Если уж так разобраться, то она мне как бы родственница даже — усмехнулся я, — пизда-то золовкина, а не бабы с улицы! Извиняться я не собираюсь, да и не за что, собственно, но кайф от твоей девочки и от тебя я получил такой, какого даже не припомню и теперь никогда не забуду! Ведь ты даже помахивала мне как могла, как получалось! Но я это очень даже оценил!
— Блядь, — ничего не помню вообще!