Кнехт сделал замах и хлестнул ракеткой для настольного тенниса по голой ягодице Ольги. Точилова, которая лежала на кровати животом вниз и упиралась коленями в пол, охнула, но скорее от неожиданности и непривычности, нежели от боли. Но Сергей не дал ей возможности углубиться в анализ собственных ощущений, и снова хлестко ударил. Затем шлепки посыпались один за другим; после пятого или шестого Ольга наконец вскрикнула — ей стало по-настоящему больно. Но, прикусив зубами простыню, она лишь раскинула крестом руки и приготовилась к новой серии ударов.
Подобного с ней не проделывали ни разу. Родители ее были против любых телесных наказаний, а отец так просто приходил в ужас от самой мысли, что кто-то может поднять руку на девочку. Партнеры (включая даже и тех, немногочисленных "одноразовых") тоже не рассматривали порку в любом виде как сексуальный элемент. И только Сережа Кнехт, который и сам, по его словам, не мог до сего времени в полной мере раскрыть свои предпочтения, сейчас "наказывал" Ольгу… Может, даже и без кавычек.
"Вот, я перешла еще одну черту… Я стала "нижней" , "сабочкой" , как их там называют… И самое странное, это мне начинает нравиться…"
Несмотря на боль. Хотя Ольга стонала и кричала в голос, но пока даже и не думала о "желтом". Не говоря уже о "красном". Если бы она могла видеть себя сейчас со стороны, вернее, сзади, то, естественно, поразилась бы ярко-малиновым пятнам на ягодицах, по которым продолжал хлестать ракеткой Сергей. Но все равно, наступил тот момент, когда Точилова, слегка задыхаясь, произнесла "красный!" Кнехт немедленно прекратил экзекуцию, а Ольга, ощущая жгучее пламя от ударов, перевернулась на кровати, сползла на пол, подошла на коленях к Сергею, обняла его и произнесла "спасибо тебе, мой хозяин".
Смешно, но они оба все еще смущались и испытывали неловкость! Правда, у мужчины глаза уже горели. Да и член стоял, хотя и не в полной готовности; оба любовника знали, что сейчас они продолжат заниматься немного другими вещами, нежели обычный секс. Ольга тоже чувствовала возбуждение — наверное, от всего вместе: новизны, боли, унижения (хотя бы и наигранного) . А может, и от обстановки: они зажгли десятка три красных свечей, подвесили над "сексодромом" красного же цвета простыни, ну и — чего греха таить! — распили бутылку вина (опять-таки красного) , постепенно раздевая друг друга.
— Я достаточно тебя наказал? — спросил Сергей, помахивая ракеткой.
— Нет… Я очень плохо себя веду.
— Тогда встань… Да, лицом ко мне… Нет, не смей прикрываться руками! Сцепи руки за затылком… И не вздумай их опустить…
Ольга с готовностью выполнила приказание. Сердце ее стучало, несмотря на то, что она знала, что сейчас последует. Опять новое и непривычное… Увидев флоггер (только сегодня распакованный) в руках Сергея, Ольга ощутила знакомую теплоту, разливающуюся между ног. Да, это было именно то, что ей сейчас нужно… И неважно, что она никогда прежде даже не помышляла о том, что ей может понравиться подобное!
— Раздвинь ноги… Шире… Ты должна быть полностью беззащитной. И любой участок твоей кожи, любая часть твоего тела пусть будут готовы к тому, что сейчас последует… Ты ведь хочешь этого?
— Да, конечно…
— Не так!
— Да, хочу, мой хозяин! Пожалуйста, накажи меня… А-ай!
Сергей хлестнул Ольгу флоггером по бедру. Совсем несильно для начала. Он это делал впервые в жизни, но знал (в основном из соответствующих фильмов и форумов) , как должна лежать в руке плетка, как правильно придерживать ее хвосты второй рукой непосредственно перед нанесением удара.
— Продолжай… Продолжай, пожалуйста!
Несмотря на то, что реплика прозвучала не вполне по сценарию (отсутствовало слово "хозяин") , Сергей с готовностью принялся охаживать Ольгу, каждый раз с удовольствием наблюдая, как вздрагивает ее тело после очередного контакта с плеткой… Он бил ее по плечам, животу, бедрам, ощущая, как все сильнее нарастает ее возбуждение, судя по тому, как она непроизвольно подается навстречу хлестким ударам… Вот и первый удар по груди. Ольга издала крик… Нет, даже не крик — это было словно вопль дикой рыси.