Когда мы с сестрой росли (а мы по возрасту – почти ровесники) , то никогда не обращали внимания на то, чем друг от друга отличаемся. Просто знали, и всё. Да и какая мне была разница, что сестре, чтобы сходить по-маленькому, нужен был горшочек, а мне – нет. Но мне иногда было интересно, как она, встав с горшочка, промокала свою писюшку специальной тряпочкой, которую ей на гвоздик вешала мама. А потом она натягивала трусики, и мы продолжала во что-нибудь играть.
Но потом мы подросли, и стали друг друга стесняться. И сестра при мне никогда уже не переодевалась, и я старался отвечать тем же. И всё-таки с половой зрелостью мой интерес к интимной стороне жизни моей сестры неожиданно обострился. Так, я с любопытством вдруг начал изучать её запачканные менструальной кровью и выброшенные в мусорное ведро прокладки, копался в её грязных трусиках, подлежащих стирке. Всякий раз я пытался найти на них отпечаток заветной полосочки, которую помнил с детства.
Если мне удавалось его найти, я уединялся в укромном месте и дрочил, извергая на бедные трусы сестры весь запас своей подростковой спермы, вызывая из своей памяти сладкие картины вставшей с горшочка сестры и капельки мочи на её промежности… Но чаще предметом моего возбуждения служили вырезаемые из газет и журналов фотографии красивых молодых женщин. Больше прочих мне нравилось изображение олимпийской чемпионки по гимнастике Ларисы Латыниной с обложки журнала "Огонёк". Место, где гимнастическое трико плотно обтягивало письку девушки, я своими пальцами затёр чуть ли не до дыр…
Однажды, когда я дрочил на этот снимок и со стоном кончил на разложенную передо мной тряпочку, ко мне неожиданно подкралась сестра. Она присела и осторожно притронулась пальцем к влажной салфетке.
– Так вот она какая, та ужасная вещь, от которой мы от вас можем "залететь"? . .
– Ты угадала. Она самая… – я решил не прятать от глаз сестры свой ещё не опавший член – пусть посмотрит!
– Какой он у тебя стал большой! . . Правда, я уже много лет его не видела…
– Нет, он, в общем-то, не такой уж и большой в нормальном состоянии. Сейчас он просто встал…
– На эту девицу? . . А другие твои вырезки – тоже, чтобы член вставал?
– В общем-то, – да…
– А зачем тебе это?
– Чтобы сбавить свой пыл. Вот кончу разок, и пару дней не будет хотеться.
– Что хотеться?
– Снова посмотреть на чью-нибудь письку.
– Ты для этого недавно просил меня показать тебе мою писю "как в детстве"?
– Покажешь? . .
– Фигушки! А у этой твоей гимнастки ничего ведь не видно! Она в трико!
– А ты можешь мне показать свою письку не голую, а в трусиках? . .
– Как? Так? . . – она приподняла подол своего ситцевого халатика. – Ха-ха-ха! Я подумаю. Ответь мне на такой вопрос. Когда ты будешь на меня дрочить, о чём ты будешь думать? . .
– Примерно о том же, о чём думал про Ларису Латынину. Что на ней нет никакого трико, её писька голая, мой член входит туда до самого упора и после нескольких качков из моих яиц к ней в матку выливается сперма…
– Какой ужас! В мою матку – твоя сперма!! .
– Но это же мысленно! Люди давно придумали как сделать так, чтобы наслаждение было, а беременность – нет. Надо просто надеть на член резиновый чехольчик, и сперма останется в нём…
– Всё! Хватит с меня глупостей на сегодня! . .
Сестра ушла. Но всё то время, пока длился наш диалог, она не опускала подол своего халатика, и я вдоволь нагляделся на её трусики, которые выглядели куда притягательнее, чем картинка с Ларисой Латыниной. Во-первых, это была живая писька юной девушки. Во-вторых, трусы плотно прилегали к её "интересному месту" – так плотно, что заветная полосочка, отпечаток которой я всё время так терпеливо старался отыскать, чётко обозначалась глубокой впадинкой. И у меня сразу же встал, хоть я только что кончил… Хоть я, конечно, отдавал себе отчёт, что моя сестра сейчас уже совсем не такая, какой была когда-то.
Жизнь текла своей чередой. Сестра усердно занималась на фортепиано, готовясь к поступлению в музыкальное училище в другом городе. Я уже начинал забывать о том разговоре, который у нас состоялся, когда она меня застала наедине с Ларисой Латыниной и когда она стояла передо мной с поднятым подолом халатика. Помню только, что когда я откровенно любовался её обтянутой трусиками писькой, я успел разглядеть и торчащие из-под трусов волосы ("Совсем взрослая! – подумал я, – может быть, и ей ебаться хочется! . . ") . Но что-то такое предлагать сестре у меня и мысль даже не возникла…
И вот незаметно подошла дата отъезда сестры на вступительный экзамен в музыкальное училище.
– Боишься? – спросил я её.