Вдруг утром на базе Особого сектора небольшая суматоха — через час прибудет к нам сам товарищ Мехлис. Странно, обычно его Хозяин направляет, чтобы кого-то расстрелять. А тут как в том анекдоте — "А нас за шо?" Посмотрим, но с ним нужно осторожно, сволочь ещё та! Может и расстрелять, да ни за что, просто человек не понравился. Иудей! И этим всё сказано!
Удивительно, но Мехлис прибыл для вручения наград. Похоже Хозяин точно доволен нашими "похождениями", раз решил наградить. Мне вручили орден Красной Звезды и красивую медаль "За боевые заслуги". Сейчас это отличный знак награждения, а то в 1943 году все командиры полков стали награждать этой медалью своих ППЖ, поэтому злые языки переименовали медаль в "За половые услуги".
Мехлису явно моя наглая физиономия не понравилась, уставился на меня в упор, но и я могу посмотреть таким тяжёлым взглядом, что кое-кому порой не очень комфортно было. Тогда он повернулся к нашему зав. сектором — за что же наградили этого вот курьера. Ему он совсем не понравился! Но наш шеф был подкован в подковёрных играх! Поэтому далее последовал рассказ о моих подвигах, да так талантливо поданный, что мне очень захотелось непременно познакомиться с этим героем из эпоса, пожать ему руку и после этого больше никогда уже не мыть свою. Да я просто не смог бы совершить столько эпических подвигов. Но шефу виднее! Тем более, он таким образом и себя выставляет — мол, именно под его мудрым и умелым руководством вырос этот эпический герой…
После награждения все пошли на ужин, а меня Мехлис позвал зайти в кабинет шефа. Зная, что такие его вызовы хорошим не заканчиваются, я сделал "ход конём" — ловко повернулся и шагом умирающего или пьяного побрёл в нашу санчасть. Там быстро дежурному врачу, мол теряю сознание от боли, да и голова кружится — контузия… Содрали с меня мундир, ловко отодрали повязки и давай лечить — морфий, камфара, стрептоцид, йод. Когда Мехлис, с красным от ярости лицом ворвался в кабинет врача, то его наша санитарка тётя Маша, которая всегда чихала на регалии, быстро выставила. Мол, нельзя сюда, умирает капитан Алексеев, врач не знает, что делать — добить его, чтобы не мучился или вылечить. Видите, он без сознания, а врач ему уколы делает и раны боевые лечит… Так что идите и не мешайте, тем более без халата сюда нельзя заходить. А через часа полтора тётя Маша шепчет мне:
— Уехал этот бесноватый, всё к тебе рвался, а морда какая красная, хоть прикуривай, хе-хе… Но я его снова прогнала, мол врач никак не может тебя вылечить, наверно всё же добить тебя придётся… Он аж зубами заскрежетал, покрутился тут и уехал… Мерзкий тип…
Чтоб он сдох, сволочь, мне говорили, сколько он людей на расстрел отправил. Да ни за что!
Так что через день я уже был здоров. И сразу новое задание — срочно отвезти секретный пакет командующему Ленинградским фронтом Жукову. Как оказалось, он забрехался здесь совсем, доложив в Генштаб, что его фронт атакуют две немецкие танковые дивизии. А разведка фронта и авиаразведка доложили, что обе дивизии забрали у генерала Лееба, командующего группой "Север" и отправили под Москву. Жуков даже хотел расстрелять начальника разведки Пантелеева, как провокатора, да тут я со пакетом "Совершенно секретно".
Как я понял, в пакете был приказ Верховного — Жукову принять Западный фронт. Вот он стал беситься прямо в кабинете — под Ленинградом спокойно, а вот под Москвой… Сквозь обычное выражение его лица проглянуло другое, более страшное…
Вспоминаю слова, описывающие в моём времени портрет Жукова: Жуков одна из страшнейших фигур русской истории. И лучше всего именно ее суть передает портрет работы Константина Васильева. Изображенное на нем запредельное существо не имеет ничего общего с миром людей, потому что пришло из какого-то другого мира, страшного мира войны. Это не человек, это языческий бог войны с волчьим оскалом на синем лице. Шинель словно отлита из стали, холодным тусклым золотом светятся тарелки орденов, за спиной пляшут багрово- золотистые языки подземного огня и жутко белеет скелет какого-то здания. Вот так видимо и выглядит бог войны Марс в российском варианте.
Жуков с перекошенным лицом расписался на конверте, а я почти бегом — в машину и на аэродром. Неизвестно, что у этой сволочи на уме, лучше дать дёру!
И, как только я прилетел, то сразу новое задание — слетать в Иваново за вторым секретарём, вот документы. На пакете пусть распишется и в самолёт. Но самолёт завтра, а до утра я перекантовался у своей подруги. А серёжки-то оказались с бриллиантами — она меня ласкала всю ночь. Точно как в нашем времени шутят — женская "Виагра" постоянно продаётся в любом хорошем ювелирном магазине!
Я сразу прошёл в кабинет секретаря, он было рыкнул, как это без доклада — да после моих слов чуть побледнел. Расписался на конверте, ключи передал секретарше и в машину — его там самолёт ждёт. Быстрее — война идёт! Но Москва нас не приняла, отправили в Клин. Но там его уже ждали — под белые ручки и в "воронок". А мне как быть? Пришлось добираться в столицу на перекладных. Не ехать же с ними в "воронке"…
Расслабился я, чуть бдительность потерял — но ведь уже окраины Москвы.