– Так вот, Никита… что ты, Никита, не знаешь, и о чём, Никита, я тебе сейчас в двух словах поведаю, чтоб даже тенью какого-либо сомнения ты не омрачил для себя ни одну секунду нашего путешествия, – проговорил Андрей, с удовольствием нанизывая на нить своей мысли слова – говоря с чувством значимо большим, чем обычная симпатия… "кайф, который тебе в кайф" – только что сказал он Никите, и, глядя Никите в глаза, он вдруг подумал, что сам он испытывает кайф неизмеримо больший, чем Никита, и дело вовсе не в сексе, точнее, не только в сексе, в который они сейчас снова окунутся, а дело в том… дело в том, что вот сейчас, в эти самые минуты, он, Андрей, лёжа ни Никите – глядя Никите в глаза, однозначно влюбляется в этого симпатичного шестнадцатилетнего школьника-одиннадцатиклассника из славного города Мухосранска, и это стремительно нарастающее чувство к парню было в душе уже неостановимо…
"Любовь… " – осознавая своё чувство, с лёгким смятением подумал Андрей… "зачем?" – подумал Андрей… Во-первых, Никита – брат Игоря, который понятия не имеет о его, Андреевых, пристрастиях… во-вторых, Никита не гей – он абсолютно не в теме… какая любовь может быть у них – у Никиты и у него, у Андрея? Да, получилось все классно… сказочно всё получилось! Тем более сказочно, что Андрей, тщательно скрывающий свои сексуальные предпочтения, по жизни был осторожен, а потому и секс с парнями у него был не так часто, как ему хотелось бы: в тематических местах Андрей никаким образом не светился и потому несравнимо чаще ему приходилось элементарно грезить – мечтать-фантазировать, глядя на монитор компьютера… и вдруг – этот Никита!
Классный парень по имени Никита… они трахнулись ночью, трахнутся сейчас – однозначно трахнутся… может, получится завтра или послезавтра, и они – до Никитиного отъезда – трахнуться ещё раз или даже пару раз, потому что из Никиты неприкрыто прут гормоны его возрастом обусловленной гиперсексуальности… но через два или три дня он, Никита, уедет в свой город Козлодоевск, где рано или поздно начнёт с успехом вставлять-заправлять блондинкам-брюнеткам… какая любовь может быть у Никиты с ним, с Андреем? Никакой… а если так, то – зачем это чувство ему, Андрею? Безответное чувство… зачем?
– Какое путешествие? – проговорил Никита, нарушая внезапно возникшую паузу.
– Путешествие? – Андрей, глядя на Никиту, улыбнулся, и Никите почудилось, что Андрей словно вернулся в разговор откуда-то – вынырнул к нему, к Никите, из своих мыслей. – Путешествие по имени…
Андрей хотел сказать "по имени любовь", но вовремя спохватился… какая любовь?! Если Никита, чуть ли не час голым лежа под ним, под Андреем, с возбуждённо торчащим членом – ощущая-чувствуя точно такой же возбуждённый член Андрея, тоже голого, лежащего сверху, никак не мог додуматься-сообразить, ч т о всё это может означать-значить, если сама возможность секса с парнем у трезвого Никиты не рассматривалась и не просматривалась в принципе, по умолчанию, пока Андрей не стал ему рассказывать про события прошедшей ночи, то слово "любовь" для него, для Никиты, наверняка прозвучит сейчас – применительно к ним, двум парням – как что-то из лексики инопланетян… и Андрей, вовремя сориентировавшись – не пугая Никиту словом "любовь" – закончил начатую фразу словом "секс".
– Мы, Никита, уже в пути – мы уже путешествуем! Но мы только в начале пути… только в начале! Что такое, Никита, секс? Смотри: пролетали столетия, даже тысячелетия, возникали и исчезали города и страны, шли кровопролитные войны, ветер истории сметал с лица земли целые цивилизации, и только секс, Никита, один только секс…
– Бля, ты как наша Раша, – неожиданно рассмеялся Никита, перебивая Андрея на слове "секс" – не давая Андрею договорить.
– Какая Раша? – опешил Андрей.
– Наша литераторша, Раиса Константиновна… как начнёт звиздеть на уроке – хуй остановишь!
– Ты на что намекаешь? – засмеялся Андрея, с силой двигая бёдрами – сдавливая сладко ноющий член о Никитин пах. – Что я тоже звизжу? Да? Ты это хочешь сказать? Ну-ка, быстро ладони мне на попку… быстро!
– Нет, ну просто… войны, цивилизации… – Никита, подчиняясь словам Андрея, послушно скользнул руками к Андреевой заднице, и Андрей почувствовал, как ладони Никиты чувственно обхватили его ягодицы. – Это ж понятно… и так понятно! Город разрушили – город построили… или царя, бля, свергли, и – кто-то другой занимает его место. А без секса – как? Секс всегда был – и будет всегда, потому как нужно рождать новых людей…
– Ага, чтоб они строить новые города – вместе разрушенных, – ехидно проговорил Андрей, не сдерживая улыбку.
– А что – разве не так? Перестанут рождаться люди – и всё, пипец человечеству, – хмыкнул Никита, уверенный в своей абсолютной правоте. – Ни городов, ни стран… вообще ничего не будет – если секса не будет! Что – не так?
– Не так. И очень даже не так, – спокойно проговорил Андрей, проводя пальцем по губам Никиты… палец был тот самый, указательный, каким Андрей за несколько минут до этого ласкал Никитин анус, но Никита на это не обратил внимания.
– Как – "не так"? Не будет секса – не будет людей…
– Никита, скажи мне… – Андрей хитро прищурился, отчего лицо его приобрело выражение лёгкого, чуть снисходительного лукавства. – Скажи… только честно скажи: ты мастурбируешь? Ну, то есть… дрочишь? Перед сном… или в ванной, когда моешься… или – когда из школы приходишь… делаешь это?