В этом рассказе нет ни слова вымысла. Прошу прощения за возможные ошибки в орфографии и пунктуации: для меня все это до сих пор крайне эмоционально.
По долгу службы оказался осенью 2005 года в командировке в городе Сочи.
Уезжал из уже остывшей после лета Москвы, плаксивой, серой, грязной. Уезжал тяжело. Командировка, как ссылка. На работе проблемы, дома давно уже не клеится. В общем, серо. Тоска.
Честно — летать боюсь. Во Внуково ранним утром, тогда абсолютно пустом аэропорту, но с работающим баром, принял коньячку и загрузившись со своим саквояжем, проспал до самого приземления в аэропорту назначения.
Было безумно тепло-уютно. Я щурился на солнце, как кот. И щекотало в носу — здесь продолжалось лето! Не желая показать себя новичком, прошел мимо голосящих "Такси недорого, брат!"на окраину площади в кафе. Подходя все ближе к еде, понимал на сколько я голоден. Остро ощущал все запахи: чуть правее — много жареного теста и зелени, но там и соляркой тянет, левее — слишком уж мясо пережарили — пригорает, но пахнет свежатиной! А вот прямо — столики, тень, реклама пива… и… . потянуло туда. Пока шел через площадь накрыло: усталость, жара, голод, коньяк, перелет, бессонная ночь, крик жены, ругань босса, аэропорт, такси, подъем в 4 утра… Тень в тепле и холодное пиво! Или кофе и сигарета? Меня разрывало от желаний, возможностей и усталости. Мне нравилось как меня разрывает на части. Вот только усталость.
Уселся, саквояж рядом. Подскочил мужичек, принял заказ. Кофе, холодного. пива и пепельницу: большего мне сейчас не надо.
Отпускает Москва. Медленно, но отпускает. Понимаю, что она далеко. Вся ее суета — сейчас не моя проблема. Здесь и сейчас все плавно. Не благодаря коньяку четыре часа назад, и пиву сейчас. Все по другому: время замедлилось, а ощущения обострились.
Передо мной появилась пепельница и пиво. Закурил. В который раз передо мной мелькают пальцы с облупившимся лаком на ногтях, меняя пепельницу после каждой сигареты. Я — единственный клиент в заведении.
"От вас так вкусно пахнет! Простите. "Мелькает тряпка, вытирающая несуществующую грязь, руки без браслетов, пальцы без колец, короткие ноготки с облупившемся лаком. Поднимаю глаза: "Спасибо".
Сколько раз пытался вспомнить как она выглядит — не могу. Ей бы в ФСБ работать. Не помню черт лица, глаза, губы, брови и ресницы… . Ничего не помню. Только общие ощущения.
Брюнетка. Не худышка, как я люблю, но и не пышка, даже нельзя назвать плотной или рыхлой. В теле.
Поднимал глаза очень медленно в соответствии со своим состоянием. От кончиков пальцев все выше и выше, пока не встретился глазами. По "пути"успел заметить как она, стесняясь своих рук, пыталась спрятать пальцы одной руки в ладошке другой. Казалось, что она их растирает. Но как бы она ни стеснялась, за спину спрятать не решилась. "Извините": снова сказала она, заметив мой взгляд остановившейся буквально на секунду на ее руках.
"Вас как зовут?"
"Анжела"
"Анжела, очень хочется кого-нибудь съесть. Шучу. Чем у вас можно позавтракать?"
Она наклоняется. Пытаюсь заглянуть под блузку за фартуком. Ведь все так близко, а не видать… Кладет меню. Ощущение, что она изучает его вместе со мной. Я начинаю вслух перебирать блюда. Все, что выбираю я — отговаривает она, все, что предлагает она — не нравится мне. В какой-то момент она наклоняется чуть ниже, чем принято у официанток, почти на ухо шепчет мне "не надо здесь кушать". Верю. Хотя от запахов, гуляющих по вокзальной площади, слюни уже на плечах.
"Анжела, ангел мой, принесите мне сто коньяку". Принесла. Даже в коньячной рюмке. Задержалась на секунду рядом. Мне уже плавно. "Анжела, садитесь рядом, все-равно в кафе кроме меня никого нет. Возьмите себе кофе, плюшку, что там у вас съедобное, я оплачу? Позавтракаем вместе?""Нет. Нам нельзя"
Позвонил водитель. Доехал, ждет.
Дотягиваю коньяк. Расчет. Хозяин выписал счет и забрал деньги. Еще сигарету. Солнце вовсю гуляет по площади. Подходит Анжела. Машет тряпкой по столам. Спрашивает у меня: "А что у вас за духи?"
"Нравятся? Не помню название. "
"Очень необычно"
Кладу сто рублей под пепельницу, встаю, собираюсь уходить. "Ой, вы что!? У нас так не принято, это очень много, зачем!?"затараторила она.
Мы стоим друг против друга. Она на голову ниже.