Мы бесконечно, по-моему, занимались любовью (насколько она была нам доступна из-за ее странных комплексов) , например, плавая в море, мы могли просто взглянуть друг на друга, и тут же поплыть к берегу — в палатку. Все было — ясно. Мы могли легко бросить поход по рынку, или в магазин, по тем же самым причинам.
Однажды, после какого-то особенно бурного, с моей стороны натиска на ее щелку, кончив, выпихнув меня вон, и придя в себя, она, неожиданно, стала покрывать мое лицо, шею и грудь, быстрыми-быстрыми, лихорадочными, какими-то, поцелуями. Сказала: "Мне очень нравится, когда ты берешь меня за подбородок". Потом лицо ее как-то особенно засветилось, и она продолжила свое странное целование. Я, в недоумении, спросил: "Что это значит?!" , и она, глядя на меня абсолютно ясными и зажегшимися, какими-то глазами, ответила: "Я — люблю тебя!".
Я сказал ей: "Не надо говорить ЭТИХ слов!" , она, недоуменно спросила: "Почему?!" , и я ответил: "Потом — пожалеешь:".
: Я уже тогда был Мудрым Японцем и Великим Гуманистом! . .
Так мы прожили, где-то с месяц. В полной гармонии и счастье. Потом, дядька -засобирался. Толи, он уже обрюхатил всех достойных девок в Судаке: у него, кстати, везде были знакомые девушки, куда бы мы ни пошли; толи, просто одолела, вечная его жажда странствий, только, однажды, вечером, он сказал за ужином, что пора бы нам выдвинуться в Новый Свет. И спросил Ассоль: "Ты пойдешь с нами?" Я — замер. Но она ответила, даже не задумавшись: "Конечно, пойду!". У меня отлегло от сердца. С этого момента она стала еще и нашим проводником и немного — гидом.
С утра начались сборы.
Это только в песнях поется: ": были сборы — недолги:" На самом деле, за месяц мы обросли приличным количеством всякого дерьма, которое жалко было бросать. Пока мы все упаковывали, Ассоль сбегала домой и надела какой-то сарафанчик, впрочем, не менее выцветший, чем ее купальник. Ботинок она так и не надела. Зато взяла с собой тряпочную, довольно вместительную сумку, в которую запихала все свое водолазное снаряжение. Дядька, до кучи, подкинул ей еще и нашего барахла (он был — не джентльмен) , и мы — тронулись.
От Судака, до Нового Света, ходит обычный рейсовый автобус. Нечасто, конечно. Возит местных жителей с-работы-на-работу и по прочим хозяйственным надобностям.
Вот, только: Новый Свет, в советские времена, был закрытым городом: там был заповедник, и завод шампанских вин, построенный князем Голицыным в 18-Бог-помнит-каком-году (один из двух в Союзе: второй был в Абрау-Дюрсо) ; что из вышеназванного делало его закрытым, я не знаю — не торпедные, же, заводы, все-таки! Но. На выезде из Судака стоял шлагбаум и хмурые мужики в зеленых фуражках (лесная служба) фильтровали потоки пассажиров. Прорваться через них было — проблематично. К тому же, Новый Свет представляет собою абсолютный транспортный тупик: туда проехать можно, а обратно, вСудак — только той же дорогой.
Ассоль предложила нам военную хитрость: выйти из Судака задолго до автобуса, обойти шлагбаум и хмурых мужиков по горе, а потом, просто тормознуть автобус прямо на шоссе — уже за шлагбаумом.
Что и было исполнено в точности. Автобус остановился, как миленький, при виде голосующих туристов (все-таки тогда люди были душевнее!) , и мы, прекрасным образом, приехали в Новый Свет.
В Новом Свете мне понравилось, даже больше, чем в Судаке: городишко был совсем крошечным, народу — немного (из-за закрытого статуса) , на пляжах — настоящий песок, а не привозной, как в Судаке. Вот, только жить там было нам тяжело: рынка не было вообще, магазин был один-единственный (в бывшей конюшне графа) , на пляже палаток ставить нельзя.
В результате, мы поселились в двух-трех километрах от города на Царском пляже. Совсем одни. Ну, то есть, совершено — одни. Вся черно-песчаная бухта была в нашем распоряжении!
Дядька, понятное дело, — загрустил. Ему нужно было — общество. Хорошеньких девушек, желательно. А тут — пустота! Он попытался ходить в город для своих развлечений, но: то ли городишко был слишком маленьким, то ли ходить было — далековато, но ничего путного из этого не вышло.
Мы же с Ассоль — кайфовали! Пока дядьки не было, можно было шмыгать СОВЕРШЕННО голыми. И плавать — так же. Что мы и делали, естественно. Море было очень хорошим: не испытывая такого человеческого давления, как в Судаке, всякая живность расплодиласьв бухте чрезвычайно. Более того, в правой горе бухты, со стороны Нового Света, был сквозной грот: можно было, войдя с одной стороны горы, выйти — с другой. Там жило несметное количество летучих мышей, и со стороны города — крабов.
Нашим усеченным сексом мы занимались постоянно и везде: в воде и под водой, на черном песке довольно большого пляжа, на скалах и на камнях, в палатке, и без нее, и, даже (подумайте, только — какое кощунство!) , в гроте, на глазах летучих мышей.
Чудо, а не место! Мы прожили там, примерно, неделю, может — десять дней.
: Но: Всему приходит конец: Дядька, в конце концов, сказал, что ему тут тесно, и надо перемещаться в Морское.
Делать нечего: начальник, есть — начальник. Пришлось возвращаться в Судак.
Интересно, что зленые фуражки и менты, которые не пускали никого в Новый Свет, на обратные потоки пассажиров, совершенно не реагировали. Так что, мы спокойно сели в автобус и доехали до Судака.