"Деревянная любовь" и "Подгляд с мастурбированием" не могли продолжаться вечно (ввиду простых причин: по законам жанра эротического рассказа сюжет не имеет права завершится недосказанным… незаКОНЧЕННЫМ) . В жизни, кстати, так и произошло.
Как-то раз, после обоюдо-раздельного оргазма, когда радостная Герта упорхнула в деревню, Ганс решил рассмотреть Волшебный Сучок поближе. Его крайне заинтересовало — что ж такого он из себя представляет, если девушка бегает к нему каждый день?
Гансик выбрался из своей засады и подошел к дереву. Сучок, действительно, был абсолютно гладкий, телесного цвета и жутко походил на настоящий член! Притронувшись к нему пальцами, Ганс обомлел: ко всему прочему он был еще и тёплым!!
Потрясенный парень отступил в сторону, тараща глаза на невиданное чудо.
"Не может у дерева вырасти х… й, так не бывает", — подумал Ганс.
Но х… й красовался прямо перед глазами. И рос из дерева. Парню показалось, что он даже немного покачивался из сторону в сторону… ну, самую малость.
"Или мне кажется?".
Удивительное чувство внезапно охватило Ганса — он ощутил, что сучок… зовет его к себе, просит подойти ближе, наклонится к нему.
Нетвердыми ногами парень сделал несколько шагов. Сучок засветился светло-оранжевым сиянием, воздух вокруг него заискрился и наполнился удивительными звуками — словно сотня стрекоз слетелась в одно место и устроила веселую вечеринку с песнями и плясками. Не в силах противостоять зову, Ганс встал перед сучком на колени и приблизил к нему лицо.
Сама мысль — "взять х… й в рот" — была невообразима для Ганса. Он слышал от других парней, что девки очень любят это занятие, но чтобы мужик?! ! А тут сам стоит на карачках и борется с непреодолимым желанием засунуть его себе поглубже!
"Дьявольская затея!", — мысль только мелькнула — ее тут же перебило усилившаяся вибрация отростка и исходящий от него тонкий звон. Ганс зажмурился… и взял Сучок в рот.
Он делал это впервые. Но если бы кто-то видел Ганса со стороны, то наверняка бы решил, что парень занимается подобным давно — настолько умело и искусно он ласкал Живой Отросток. Ганс отдавал ему всю накопившуюся внутри нежность, все неизрасходованные чувства, всю любовь, на которую был способен. Он потерял счет времени. Он не замечал ничего вокруг. Мир для него перестал существовать. Вернее — он сузился до размеров Волшебного Сучка. Лишь он и Ганс — больше ничего. И не нужен никто кроме них двоих!
Очнулся парень, когда солнце ушло за верхушки деревьев и собиралось спрятаться за горизонтом, чтобы завтра взойти снова.
Ганс лежал близ Сучка, закинув руки за голову, счастливым взором глядя в темнеющее небо. Так хорошо ему не было в жизни никогда. Он не переставая улыбался. Именно так — лежал и лыбился в вечернее небо. И ему было сказочно прекрасно. Настолько замечательно, что он подумал: "Ой, это даже слаще, чем лить семя в кустах, подглядывая за Гертой!".
Раньше он думал, что слаще излития нет ничего. Оказалось, что ЕСТЬ! При всем при том, что он не проливал "жидкой сладости"! Ганс вскочил, осененный догадкой и расстегнул штаны. Кончик был сухой.
Радоваться или огорчаться проверке — он не знал. С одной стороны, вроде бы, хорошо — открыл для себя новое удовольствие! С другой стороны… жаль: ведь если бы его кончик был мокрым, можно было получить удовлетворение с довеском.
*Это я, описывая события, пытаюсь ОСОЗНАННО и литературным языком, пересказать мысли, скачущие в голове парня. На самом деле, Ганс не обладал способностью к такому анализу ситуации. Считайте, я расшифровал для читателя тот хаос, что творился в его башке. Мысли парня были лишь подобием того, о чем написано выше, но общее их направление — верное *
Сучок превратился в место паломничества. Для двоих.
Бывало, что Ганс опережал Герту, но чаще просходило, что она прибегала на поляну раньше. Тогда он стоял и ждал своей очереди. Пробовал теребить свой кончик, но вид девушки с задранной юбкой, скачущей задом на отростке из дерева уже не заводил его с прежней силой. Он хотел прильнуть к Сучку и оказаться в его власти. Чтобы получить очередную порцию блаженства и счастья.
Его раздражала медлительность девушки, когда она не торопилась слезть с Живого Отростка. Порою ему хотелось выйти из кустов и прогнать ее прочь. Но он сдерживался — его пугала мысль о возможных последствиях: ведь если Герта разозлится на него, то может пожаловаться в деревне. И тогда его побьют. Еще хуже — они могут узнать про поляну. А если узнают, то сюда его больше не пустят ни за что. Такой ужас он не пережил бы. Поэтому Ганс терпел.
Желание оказаться на Сучке первым, подвело обоих.