Июньским тёплым днём, паходкай дельной,
Я вышил ф направлении ларька.
Хателась абуздать синдром пахмельный,
Пасрецтвом патрибления пифка.
У дома мирна лаялись старушки,
Нитрезвый мужичонка клянчил медь,
Дифчонкам мальчуган минял игрушки
На то, чтоп кое-што у них глидеть.
Уже ф мичтах прильнуф к халоднай кружке,
Ф фантазиях увидеф иё дно,
Пачти вирнуфшись на диван к падружке,
Я наступил в сабачее гавно.
Фантазии накрылись медным тазом.
Канец мичтам, идиллии канец.
Фсё рухнула мгновенна, сразу, разам.
Пиздец! — сказал я громка — Вот Пиздец!!!
Я столька сил влажил ф праизнашенье
Сиво, отнюдь не хитрава, славца,
Что чуть ни стала эта выраженье
Действительна причинай Пиздеца.
Случилась эту фсю маю тираду
Саседке, тёте Кате услыхать.
Балтливой бабе. Той, что будит рада
Про фсех фсегда с три кораба наврать.
И вот ана кричит сваей саседке,
Гатовящей ниспешна халадец:
Эй, Светка, слышь? — кричит — Мужайся, Светка.
Я слышала, — гридёт Бальшой Пиздец!
Так, разнасясь на ушка, па сикрету,
Нисёцца весть а будущим канце.
Литит, литит малва па белу свету
А страшнам, неизбежнам Пиздеце.
Он приукрашин множествам деталей.
Из уст ф уста и из канца в канец
Литит, такой биспомащный в начале,
Усилинный малвою, мой Пиздец.
А нынче мой Пиздец стал твёржи стали,