– А вы, что – никогда не занимались любовью на кухне, допустим? – Ленка явно стремилась сменить тему, но какая-то сила заставляла меня требовать продолжения рассказа – мучить ее и себя.
– Про кухню я потом расскажу. А пока – ты. Давай – что там дальше было?
– Тебе так интересно? Или, может быть, приятно? Кайфуешь от этого?
– Наверное… ну давай дальше!
– Ну вот, я лежу под ним и с отвращением жду, когда в меня войдет его орудие… А он полежал и стал сползать как-то набок, но руки мои держал… Я поняла, что будет, и стала брыкаться, но на меня навалился Михаил. Короче, оба они на меня навалились, я даже дышать не могла… – Ленка опять замолчала и глаза ее потемнели. Видно, заново переживала всю эту сцену. Мы вздохнули почти одновременно. Я заметил, что у меня дрожат руки.
– Ну, а потом, – продолжала Ленка, – Михаил полностью взгромоздился на меня, а Вадим лег рядом и слушал мое дыхание, даже специально ухо подставлял. Я пыталась сжать ноги – где-то читала, что если сжать и заплести ноги… ну, в общем, не успела… Он вошел и сразу же кончил… Мне было так мерзко!
– А потом?
– Слушай, – протянула Ленка, – может, хватит, а? Мне так противно вспоминать… Противно и больно. Не надо, а?
– Надо, надо, – твердо сказал я чужим голосом, – давай дальше.
– Да ты уже красный, как рак, и руки у тебя трясутся! Ну, пожалуйста…
– Лена, давай дальше!
– Ладно. В общем, этот мужик волосатый, Михаил, слез с меня…
– Он, что – волосатый был, – уточнил я, будто это имело какое-то значение.
– Волосатый, – подтвердила Ленка.
– Ну, а… член у него большой был?
– Да нет, вроде даже меньше, чем у Вадима. Ты понимаешь, что мне об этом мерзко рассказывать?! – почти закричала Ленка.
– Понимаю. Давай дальше.
– А дальше – Вадим, муженек мой законный, добавил свою сперму в мое лоно, где только что побывал его друг.
– Он тоже быстро кончил? – с надеждой спросил я
– Тоже быстро. И ты сейчас, чувствую, вот-вот кончишь.
– Об этом не беспокойся. Ну, а дальше?
– Дальше я побежала в ванную отмываться. А когда вышла – они уже стояли рядом с дверью и подхватили меня под руки. Притащили в комнату, – Ленкина речь стала монотонной, – опять повалили… опять по разу прошлись, но уже никуда не отпускали. Немного полежали рядом, потом стали целовать. У Михаила, кстати, мерзко воняло изо рта. И сам он был мерзкий. Прилизанный и дерганый, какой-то. Сосали и кусали груди… Я уж думала, что сейчас будут делать куннилингус, но не стали… Брезговали, наверное – наспускали ведь так, что на кровать натекло. Я чувствовала, что в луже лежу. В холодной, липкой, мерзкой луже! И больше я ничего тебе не скажу!
– Так они всего по два раза, что ли?
– С чего это ты взял, что по два?
– Ну, ты же сама… вначале – быстро, потом еще по разу… а потом только целовали, – я знал, конечно, что не только целовали потом, но мне необходимо было услышать об этом из Ленкиных уст. Чтобы она сама, вздыхая, заикаясь и морщась от отвращения, рассказала все подробности этого изнасилования. Этот ее голос! Как она замолкала в самых трудных местах! Как переживала вновь все это унижение! Ее голос звучал для меня сладостной музыкой.
– Ты – дурак, или прикидываешься? – вернула она меня на землю, – конечно не по два раза!
– А по сколько?
– Че, я считала, что ли… помногу… я же говорю – лужа натекла.
– Ну а ты? Ты получила удовольствие?
– Я же говорю – мерзко было! Мерзко… Ну а потом… я же живой человек… потом, конечно… короче, оргазмы пошли один за другим, тем более что они…