Все было до обидного просто и обыденно: драка с "конями" возле Лужи, из-за которой мы так и не попали на матч, разбитые лампы на эскалаторе в метро, полный вагон фанатов, скандирующих спартаковские кричалки во всю глотку. Обычные пассажиры первым делом стремились выйти на ближайшей станции, но некоторым было не так то просто это сделать.
— Ребята, разрешите пройти! — строго обратилась к нашей троице (я, Макс и Леха) женщина лет 35-ти с сумками, зажатая в угол.
— Ага, как, интересно? По стенам нам чтоль размазаться? — развязано ответил ей Макс, он был старше и наглее нас (ему 16 было тогда, мне — 15, а Лехе — 14) .
— Но мне выходить сейчас надо! — не унималась наша невольная попутчица.
— А нам нет! — дебильно заржал Леха в ответ на ее просьбу.
— Да пустите же к выходу, придурки! — вспылила женщина.
Услышав обидное слово, Макс резко схватил ее за горло:
— А ну ка повтори, сучара! Кто мы?
Женщина вытаращила глаза от испуга и выронила из рук сумки, которые мне пришлось инстинктивно подхватить. Ноги у нее подкосились и Макс легонько прижал ее к стенке вагона.
— А тетка то — ништяк! — прошептал мне Леха, пялясь на ее туго обтянутые юбкой бедра и на вырез блузки на ее груди
— Мальчики, пропустите меня пожалуйста к выходу. — попросила она жалобно, отдышавшись.
— А пойдемте вместе, я тут одно местечко знаю недалеко… — ответил Макс и потянул ее в открывшиеся только что двери.
Мы выскочили на Парке Культуры и пошли на пересадку. Макс уверенно вел растерянную женщину, обняв за талию. Леха шнырял в толпе рядом с ними, то и дело хватая даму за ягодицы, а я тащился вслед вместе с сумками, полными продуктов. "Как они только такие тяжести через всю Москву прут?"- думалось мне. Я тут вспомнил, что моя мать тоже таскает такие же сумки, ездит в метро и вдруг вот так же какие-нибудь… не знаю почему, но член у меня вдруг стал подниматься.
В принципе она могла и убежать от нас и ментов на помощь позвать, которые недалеко стояли, но ни того, ни другого почему-то не случилось и вот мы уже на Октябрьской, выходим из метро и садимся в троллейбус идущий по Ленинскому. На задней площадке пусто, кроме нас нет никого, я встаю у поручней, а остальные садятся на сидение: Макс и Леха по бокам, а женщина посередине.
— Куда мы? Мне домой надо… — дрожащим голосом говорит она.
— Мы Вас на долго не задержим — ехидно улыбаясь отвечает ей Макс, обнимая за плечи.
Женщина переводит испуганны взгляд на сидящего с другой стороны Леху, который похотливо льнет к ней, кладя руку на голое колено и ведя ее выше, задирая юбку и демонстрируя тем самым белизну ее ног. Женщина вздрогнув сжимает бедра, не пуская потную Лехину ладошку дальше.
— Обожди! — осадил нетерпеливого приятеля Макс.
Тут я понял вдруг, что Макс не шутит и хочет довести дело до конца. Легкий холодок пробежал по моему телу и я почувствовал как штаны у меня почему-то начали спадать.
Выйдя на одной из остановок, мы отправились вглубь Нескушного сада и очутились на какой-то поляне, окруженной со всех сторон кустами. Она стояла перед нами, прикрывая себя почему-то руками, хотя была еще одетая.
— Мальчишки, но вы же не такие… — пыталась она увещивать нас, видя к чему клонится дело, — вы же нормальные ребята, у меня у самой два сына растут… вам приятно было бы, если б с вашей мамой… такое случилось!
Эти слова молнией ударили меня ниже пояса, я выронил сумки и невольно потянулся к своему стоящему во всю члену. Я вспомнил, как пару лет назад мою мать пытались в подъезде ограбить беспризорники, а может и не ограбить (это мне так сказали) … одежда на ней была по крайней мере порвана…
— Как тебя зовут то хоть, мамаша? — спросил Макс, медленно двинувшись к ней.
— Вера… Вера Петровна. — попятилась она назад.
— А муж есть? — продолжал Макс допрос испуганной женщины.
— Есть…
— И часто он тебя Вера, имеет?
— Не смей, слышишь! — огрызнулась дама и даже попыталась ударить Макса, но тот первее схватил ее в охапку и стал целовать в засос. Это продолжалось в течении нескольких минут. Когда Макс ее отпустил, женщина зарыдала и больше не сопротивлялась. Ноги ее подкосились и если б Макс не прислонил ее к дереву, то она наверное рухнула бы на землю.
— Ну рассказывай, небось редко твой мужик тебя пердолит, — говорил Макс, расстегивая ей блузку, — а, чего молчишь? Раз в неделю? Меньше?
Она, хныкая, закивала головой в знак подтверждения, вероятно только чтобы прекратить неприятные для нее расспросы.