Про старый туалет хочется сказать отдельно — его построил покойный муж тёти Зины. В углу там всегда стоял массивный стул с обрезанными почти до основания ножками с огромной, примерно 30-35см в диаметре, дыркой посередине сидушки. Это нехитрое приспособление служило средством от затекания ног при длительном сидении и являлось своего рода альтернативой цивилизованному унитазу. После того как я стал иногда ночевать у Марины я ей добавил денег и мы купили нормальный деревянный сортир на одном из многочисленных придорожных пятаков, где торговали будками для собак, дровами и прочей утварью. Тот стул тётка утащила к себе в дом, поставила в углу комнаты и накрыла тряпочкой. На все мои уговоры выкинуть его она отмахивалась: "Это ещё Димка делал! Может пригодится в хозяйстве".
После успешной поблёвки я умылся снегом и пошёл в Маринкину половину дома, скинул с себя всю одежду и рухнул на кровать. Через минуту на меня напали "вертолёты" и мне пришлось, перевернувшись на спину, лечь поперёк кровати, опустив обе ноги на пол.
Дальнейшие события я помню очень плохо. Хлопанье двери, Маринка зовёт идти со всеми на салют, попытки поднять меня со словами: "Вставай братан, новый год!", опять хлопанье дверей, какие-то крики и взрывы хлопушек на улице, снова двери, запах сигаретного дыма и всё.
Глава 3. Новогодняя ночь.
Меня разбудило шуршание какой-то обёртки, какая-то возня в темноте. Я продолжал лежать в той же позе с ногами на полу не открывая глаз. Ужасно хотелось пить и голова ничего не соображала. Потом мои трусы одним движением были спущены до пола, Чья-то тёплая рука взяла член и начала его бесцеремонно дёргать вверх и вниз, пока он не начал с большой неохотой подниматься. Я открыл один глаз и увидел тётю Зину, натягивающую презерватив на мой едва окрепший член. Она заметила, что я смотрю на неё и сказала — Чего вылупился? Будешь подглядывать — всё Маринке расскажу! — После этого она задрала спереди платье, схватила руками за колготки между ног и порвала их в самом интересном месте. Не дав мне осознать, что происходит она села сверху на стоячий член, прижала мои руки к кровати и начала очень быстро шевелить бёдрами в разные стороны.
Её обвисшие груди под силой тяжести перемахнули как олимпийские прыгуны через декольте и начали шлёпать мне по лицу, а из влагалища тёк настоящий ручей. Мне показалось, что порвался презерватив — стало вдруг очень мокро и горячо. Я хотел было проверить это рукой, но она не давала мне этого сделать, просто закатила глаза и продолжала. Комната наполнилась хлюпаньем и стонами, потом её затрясло и она рухнула сверху на меня. В таком состоянии я не мог кончить т. к. ужасно болела голова и это, похоже, её сильно разозлило. Она начала ругаться, что через стенку постоянно слышит, как мы трахаемся с Маринкой и что ей это надоело теперь, пришла её очередь получать удовольствие.
— Что-то у тебя губы совсем сухие, наверное пить хочешь? Сейчас тётя Зина даст тебе попить.
После этих слов она слезла с члена и поползла по мне вверх, приговаривая абсолютно непристойные вещи вроде: "теперь это твоя хозяйка, запоминай как она пахнет", "ах ты похотливый подонок, тётю Зину трахать хотел", "облизывал когда-нибудь такую пизду?" и т. д. Я, признаюсь честно, даже в порнофильмах ничего подобного не видел, не слышал никогда и уж тем более не думал, что такое может произойти в моей жизни. В семье у нас не принято материться, разве что если железка на ногу упадёт или разобьётся что-то ценное. В тот вечер я испытал, помимо прочего, культурный шок.
Усевшись на мой подбородок и откинувшись назад, опёршись на одну руку, она начала тереть свой клитор, иногда шлёпая по нему пальцами. Её чёрные колготки были насквозь мокрыми и, порванные по центру, контрастировали с белой кожей под ними и огромными чёрными зарослями между ног. Я бессильно смотрел на происходящее — её пальцы то терли клитор, то с хлюпаньем входили во влагалище и выходили оттуда с брызгами по всей кровати. Её похоть и похабщина заполнили всю комнату. Я смотрел, как с очередной порцией сквирта из неё выпал кусок порванного презерватива, но она даже на заметила этого т. к. была увлечена своим делом. Когда я пытался её остановить, успевая сказать лишь: "Марина" или "Хватит" — она наклонялась вперёд так, что вся её мокрая щель целиком перекрывала мне рот и лишала возможности не только говорить, но и дышать. Её это заводило ещё больше т. к. она специально мастурбировала, пока ждала, когда я начну задыхаться, и в момент максимального напряжения начинала кончать с громкими нечленораздельными стонами.
Не помню как всё это закончилось, скорее всего я просто потерял сознание или вырубился. Проснулся я в обед 1-го января с Мариной под одним одеялом. Сразу бросилось в глаза, что постельное какого-то яркого цвета, Марина же обычно заправляла постельные тона. У неё на лице остались какие-то блёстки, а в волосах застряли разноцветные кружочки конфетти. Я одел джинсы и пошёл попить водички. По привычке сунув руки в карманы я нашёл раскрытую пачку с презервативами "ультра тонкие" и порванный презерватив с запиской в другом кармане. На криво выдернутом тетрадном листке в клетку была надпись чёрным карандашом, похоже для подводки бровей или глаз, "Я всё записала на видеокамеру. Если не будешь делать, что я говорю — кассету включу Маринке. Скажу, что ты меня пьяный изнасиловал, пока все ходили салют смотреть". До последнего момента мне хотелось верить, что всё это приснилось, но я ошибался.
Глава 4. Шантаж.