Я разделся, и она вручила мне ошейник. Пока я надевал его, она доставала из шкафа цепи и браслеты. Затем она подошла ко мне и тщательно заклеила мой рот несколькими полосами лейкопластыря. После этого надела мне на руки браслеты и приковала их к ошейнику. Я лёг на кровать, и она приковала мои ноги к противоположным углам изножья — но цепи были в этот раз достаточно длинными, и при желании я легко мог повернуться на бок. Довершила моё "облачение" цепь, соединившая мои руки вместе с ошейником с центральным столбиком изголовья. Прикованный к постели за лодыжки и шею, я мог шевелиться достаточно свободно, но вместе с тем не мог никуда деться — моя свобода была целиком и полностью в её руках. Стоя рядом с кроватью, она смотрела, как я ворочаюсь в своих цепях, и на её губах блуждала лёгкая улыбка. Наконец она развернулась и вышла из комнаты.
Через несколько часов я уже сожалел о своём согласии. Пиво уже давно выветрилось из моей головы, а сперма давно уже высохла на простыне рядом со мной. Мне хотелось в туалет и хотелось спать. Но я не мог двинуться и не мог уснуть — свет лампочки резал глаза, даже когда я отворачивался к стенке. Я даже пробовал звать её, но это, естественно, ни к чему не привело — мы оба знали, что из комнаты не проникает наружу ни единого звука. Я не испытывал ничего, кроме дискомфорта в набухающем мочевом пузыре, и раздражённо думал о том, что эти игры, по всей видимости, пора уже прекращать — слишком уж далеко всё это зашло.
И в этот момент она вошла в комнату, по-прежнему с улыбкой на губах. На ней не было ничего, кроме чёрных чулок — я даже не заметил, когда она успела взять их из шкафа. В руке у неё была жестяная больничная утка. Подойдя ко мне, она присела на кровать и нежно погладила меня по бедру.
— Писать хочешь? — спросила она.
— Я бы лучше в туалет, — сказал я, но из-под пластыря послышалось только неразборчивое "мплпммм".
— Не выдумывай, глупенький. — Она продолжала гладить меня. — Ты же здесь на всю ночь, мы же договорились.
Она подложила под меня утку и отошла к шкафу, принявшись что-то перебирать на его полках. Я подумал, что это, пожалуй, немного уже чересчур — но мне действительно очень хотелось в туалет, и, пожав плечами, я перевернулся на бок и совершил свою нужду. Она тут же подошла ко мне и унесла утку, после чего вернулась с влажной губкой и тщательно вытерла мне член.
— Ай умничка, — приговаривала она, поглаживая его. — Ай молодец. Видишь, как у меня тут хорошо?
— Ммммм, — только и мог сказать я. Меня начала даже немного возбуждать эта игра, и она сразу это заметила. Кинув губку на пол, она легла рядом и тесно прижалась всем телом, положив ногу в чулке на мою голую.
— Ты такой красивый, когда связанный, — сказала она и погладила меня по щеке. Я чувствовал на своём бедре её жёсткие волосы, пока она легонько тёрлась о него своим лобком. — Такой стройненький. Такой беспомощный. — Мой член уже снова стоял, и я, прикрыв глаза, тяжело дышал. — Знал бы ты, как мне хочется иногда войти и посмотреть, как ты терзаешь свой вкусненький член. — Она несколько раз лизнула его кончиком языка, и я тихонько простонал в заклеенный рот. — Как ты извиваешься в своих цепях и верёвках, и только и думаешь о том, чтобы кончить. — Она уже надевала на меня презерватив, сидя на моём бедре, и я чувствовал, какая она мокрая. — Тебе же нравится быть моим пленником? — Она осторожно ввела в себя член, коротко вздохнув от возбуждения, и начала совершать неторопливые движения взад и вперёд. — Тебе же нравится, когда я связываю тебя и оставляю здесь совсем беззащитного?
— Мммм, — согласно мычал я, закрыв глаза и отдавшись на волю ощущений.
— Какой же ты большой и твёрдый… ммм… какой же ты хороший…
— Мммм…
— Как же я люблю тебя свя… а-а… ах… связывать!
— Мммммм! . .
— Какой же ты голенький… миленький… сладенький… безза… а-а… а-а-а… . щщщщщ! . . ууууу! …
Она завыла, судорожно и с силой вгоняя меня в себя — толчок за толчком. Мы кончили одновременно. Мокрая от пота, тяжело дыша, она рухнула на меня, тоже вспотевшего и с наслаждением извивающегося в крепких, неумолимых цепях. Такого оргазма я не испытывал вместе с женщиной никогда. На минуту я даже забыл, где нахожусь и как меня зовут.
Отдышавшись, она привстала на локте и начала покрывать поцелуями моё лицо и тело. Её набухшие соски слегка касались моих рёбер. Затем она слезла с кровати, быстро сняла с меня презерватив и всё той же губкой снова обтёрла мой начавший уже опадать член. Я по-прежнему лежал неподвижно, не в силах отойти от произошедшего.
— Понравилось? — улыбаясь, спросила она, наклонившись близко к моему лицу.
Я истово закивал.