Юрий Семёныч, тяжело пыхтя от злости, дёргая руками и ногами, с остервенением глядел на нож, который недоступно валялся на полу хотя и рядом с его жбаном. Он плюнул на него и повернулся к Ольге.
Она бессмысленно что-то шептала в полусонном обморочном состоянии, всё так же откинувшись на бок.
– Не спать! – крикнул Юрий Семёныч. – Держись! Говори со мной, болтай, пой, но не спи!
Она услышала, очнулась и уставилась на фотографии и большой рисунок на листе ватмана, которые лежали перед ними.
– А что петь, Юра? . .
– Не знаю! – раздражённо ответил он и тут же предложил. – "Врагу не сдаётся наш гордый варяг"!
– Убери… убери от меня эти фото… этот голый рисунок: – жалобно простонала она и всхлипнула.
– Как я уберу?! Мне самому эти вещдоки все глаза изрезали! Не плакать, отставить слёзы, собрать последние силы и подумать, как мне достать этот чёртов нож?!
Ольга увидела нож и пропищала:
– Он хотел нас зарезать? . .
– Да! И покромсать на куски, – съязвил Юрий Семёныч, – а потом передумал и сказал: "Ну, вас к чёрту, вот вам нож, сами себя развяжите и сами себя зарежьте!".
– Значит… ты меня сейчас зарежешь, когда развяжешь, да? – более чем серьёзно спросила она и заплакала. – Мама!
– Оля-А-А! Очнись, Оля-А-А! . .
Я вцепился в баранку руля и летел вперёд, мысленно видя свою цель уже совсем близко, и только дотошные светофоры со своими вечными пешеходами тормозили мой полёт и сильно меня нервировали. Но когда зелёный свет наконец-то давал дорогу, моя "Honda" облегчённо вздыхала и снова взлетала со свистом реактивного самолёта, обгоняя всё и вся.
В тот момент я совершенно и думать не думал, что Наталья с такой прытью поймает такси и устроит за мной слежку…
– А кто за рулём-то, барышня? – спросил водитель такси. – Ни каскадёр случайно?
Наталья неотступно глядела в лобовое стекло и словно держала на мушке убегающую Хонду.
– Почему каскадёр?
– Да гонит больно рискованно.
– А вы тоже гоните, – забеспокоилась Наталья, – а то отстанем и потеряем, точно потеряем.
– Не потеряем. Мы гнать не будем, а сделаем вот таким Макаром. Видали, барышня? – и он аккуратно, по правилам объехал неспешащих соседей, и до моей Хонды ему оставалось машины четыре.
– Да вы ближе давайте, ближе, всё равно далеко, щас рванёт – и всё.
– На этом участке не рванёт, вон какой поток перед ним.
– А если он нырнёт в переулок? Успеем?
– Если каскадёр, можем не успеть. Я поэтому и спросил: каскадёр или нет, как его понимать?
– Он писатель.
– Ничего себе – писатель. Я всегда думал, что писатели очень медлительный, ленивый народ, и если писатель едет на машине, то только по обочине и всем уступает дорогу.
– Нырнул! – вдруг истошно закричала Наталья. – В переулок нырнул! Я же говорила!
– Ах ты, ядрёна корень, вижу-вижу! Не волнуйтесь, барышня, мы щас сами там будем! – и он настойчиво стал сигналить, требуя уступить дорогу…
Юрий Семёныч – весь потный и багровый – во всю мощь пытался раскачать жбан, чтобы тот свалился на бок. Сделав ещё несколько энергичных толчков, он остановился и отдышался:
– Фу-у-у, не могу больше… пустая и бредовая затея…
– Попробуй ещё, прошу тебя: – умоляла Ольга, она была бледнее бледного, и глаза её закрывались. – Главное упасть, Юра, а там ухватишь ножик губами… хотя бы губами… О, господи, мои ноги… мои ноги…
– Да ничего не получится, ты сама рассуди: даже если упаду, у меня же не хобот слона, чтобы ухватить нож, закинуть его к верёвкам за спину и обрезать эти верёвки… – он не выдержал и прокричал в истерике. – Не хобот, понимаешь?! Не хобот! . .
Водитель такси довольно успешно настигал мою Хонду, однако естественный вопрос родился сам собой:
– Барышня, а вообще-то у вашего любимого писателя есть конечный маршрут?
– Есть! Ленинградский вокзал, он спешит на поезд "Сапсан" , ему приспичило в Петербург! Не могу понять зачем?! Он ничего не объяснил!
– А причём здесь Ленинградский вокзал? . . – удивился водитель.
– Как причём?! . . – не менее удивлённо спросила Наталья и посмотрела на него.
– Да потому что ваш писатель гонит совсем в другом направлении:
– Это как?! . .
– Да так. Ленинградский вокзал находится на Комсомольской площади рядом с Ярославским и Казанским. Верно?
– Верно…
– Ну, а он же летит в другую степь…
– В какую степь?! . .
– А я щас скажу, – водитель огляделся по сторонам, присмотрелся и ответил. – Он летит не к Ленинградскому вокзалу, а к Ленинградскому шоссе. Вон, смотрите, уже пошёл по нему, и мы естественно за ним, а для чего?
– Как "для чего"?! . .
– Вот и я говорю, для чего мне это надо? Я же не повезу вас до Петербурга, согласитесь, а он явно поменял свой план, решил махнуть своим ходом до северной столицы. Ленинградка как раз туда и ведёт, щас будет окружная и так далее – по прямой.
Наталья опешила:
– Как же… он ведь сказал – на Ленинградский вокзал…
– Видать передумал, барышня.
– Да не хотел он своим ходом! – закричала она. – Не хотел! Здесь что-то не так, не так, я чувствую! Скорей! . .
Юрий Семёныч последний и решительный раз так напрягся, так надулся в надежде освободиться, что даже жилы вспухли на висках и шее, а потом с диким стоном выдохнул и обмяк.
– Всё-о-о-о… – протянул он сиплым голосом, – кто-то на совесть помог "нашему Костику"… Судя по всему, он давно готовился к этой пытке… уж очень всё добросовестно сделано…
Ольга дослушала и ответила невпопад – казалось, что разум покидал её, и от этого становилось жутко:
– Да-да… ты ещё раз добросовестно попробуй… может какую верёвку и разорвёшь: добросовестно…
– Оля-А-А! Очни-и-и-сь!
– Господи, мои ноги… ноги… ноги…
– Значит так, – приказал он, – будем орать во всю глотку, чтобы соседи услышали! Другого выхода нет! Услышат и поймут неладное, что-нибудь сделают – сломают замок, дверь вышибут! И ты ори, как только можешь! Давай! Три-четыре! Э-э-й, кто-нибудь! Помогите-е-е! Э-э-й! Со-се-е-ди-и-и!
Ольга приоткрыла рот, хотела громко заорать, но вылетел мертвый шёпот, и голова её безжизненно повисла.
Юрий Семёныч орал один:
– Э-э-э-э-й! Со-се-е-ди-и-и! Помогите-е-е! Э-э-э-э-й! . .
Я посмотрел на часы и резко прибавил скорость, крепко сжимая ладонями баранку руля и внимательно глядя в лобовое стекло – там где-то впереди уже должна быть цель:
Наталья развернулась к водителю всем телом и подняла ладошки "китайской лодочкой" , умоляя плаксивым голосом:
– Прошу вас, езжайте за ним хоть ещё немного! Он не может своим ходом, он сейчас где-то остановится, я чувствую!
– Да еду-еду, пожалуйста, услуга наша – деньги ваши, только теперь точно видно, что он действительно не своим ходом… странно…
– Как видно?!
– Так и видно. Химки проехали? Проехали. Планерная позади? Позади. Ваш писатель щас гонит по окраине Новоподрезково в сторону Сходненской поймы. А теперь, барышня, поглядите налево.
Наталья резко посмотрела влево.
– Железные пути "Москва-Петербург" , – пояснил водитель, – вон рельсы тянутся.
– Да-да, точно тянутся!
– То-то и оно. Куда он летит? До Ленинградского вокзала не стал, в поезд не сел, по дороге "Москва-Петербург" не поехал, а просто шпарит и шпарит по каким-то просёлкам параллельно железным путям. По-моему, этот писатель нарочно терзает и милую барышню, и жёлтую машину такси? Надо ему позвонить и строго спросить: как тебя понимать, писатель?!
– Точно! Позвонить надо! – и Наталья быстро достала мобильник…
Юрий Семёныч без передыха орал:
– Э-э-э-э-й, кто-нибудь! Помогите! Со-се-е-ди-и-и! Э-э-э-э-й!
Ольга окончательно затихла.
– Оля! Держись! Я сейчас громче попробую! Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ! ЭЙ! КТО-НИБУДЬ! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! . .
Удручённая Наталья, держа мобильник около уха, сообщила водителю:
– Не отвечает! Недоступен!
– И сколько нам гнаться за этим "недоступным"?
– Давайте ещё погонимся, я очень прошу!
– Вы бы сначала деньги пересчитали, барышня, а потом уже гнались.
– Я расплачусь, как надо, клянусь вам! . .
– Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ-Е-Е! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! ГДЕ ЖЕ ВЫ, ЧЕРТИ! ПОМОГИТЕ-Е-Е! Э-Э-Э-Э-Й! – с каждой секундой силы Юрия Семёныча начинали таять…
Наталья возбуждённо спросила:
– А он видит нас, как вы думаете?!
– Если иногда глядит в зеркало, может и видит мой жёлтый гребешок, но вас лично не видит, мы на целых три машины отстаём.
– А если нам не преследовать, а конкретно – остановить?!
– Каким образом?
– Ехать с ним вплотную с боку, и он как раз увидит меня!
Водитель усмехнулся и помотал головой:
– С боку никак не получится, милая барышня, там же встречное движение, создадим аварийную ситуацию, мы же не милиция с вертушкой и сиреной, мы можем только преследовать:
Глаза Юрия Семёныча слезились: