С показным спокойствием и с нейлоновым скрипом Маргарита снова закинула одну плотную ногу на другую. Она волновалась, впрочем, так волнуются многие, кто впервые летит за границу. До отлета еще было время, в голове сумбурно теснились мысли, иногда возникали цветистые монологи-отрывки из письма, которое она напишет Надьке, как только окажется там, за бугром. Именно сейчас, сидя в шереметьевском кафе и потягивая коктейль, Рита впервые оглянулась на свою жизнь и педантично поделила ее на 3 этапа. Первый — скука — от рождения до 17 лет: школа, музыка, репетиторы по французскому, первые сексуальные игры с Вовкой Чердаковым, о которых она никому ни гу-гу, только Надьке — лучшей подруге. Она сама старалась это забыть, чтобы фамилия Чердаков никогда даже рядом не стояла с ней. А ведь, собственно, именно Чердаков подарил ей первый оргазм, присосавшись к клитору пухлыми юношескими губами. И он же безболезненно пронзил ее, сделав женщиной раз и навсегда. Все равно, это детство, скука. Второй этап — разврат — с 17 до 22 лет. Начался он в ресторане, который местные называли "Зеленый огонек". Затащила туда Надька, старшая подруга-лимитчица. Мама не одобряла эту дружбу, а папе не нравилось, что соседняя квартира была общежитием лимитчиков, его раздражало их веселье, пьянки-гулянки. В этом он был ни сколько не оригинальнее своих соседей-москвичей. Лимиту не любили. Но Надька производила благоприятное впечатление. А что? Приличная девушка из провинции, не поступила в педагогический институт, устроилась санитаркой в психбольницу. Это временно. А вообще-то девушка мечтает преподавать французский язык, любит детей. Именно так охарактеризовала Рита Надьку своим родителям, после чего ей разрешили бывать у них дома. "При случае Надюша с французским Риточке поможет", — мечтала мама. Шли годы, Надька все работала санитаркой, так и не поступив в институт, сдавая, впрочем, регулярно вступительные экзамены. После школы к ней присоединилась Рита, тоже не набрав нужное количество баллов. "Девочкам не везет", — констатировала мама, — будут вместе готовиться еще год". С Надькой было легко, весело, она все понимала, но, честно говоря, блядь была прожженная. Рита знала о ее жизни, о мужчинах. Надька ей рассказывала все до мельчайших подробностей. И вот сманила она Риту — приличную москвичку — в "Зеленый огонек", где потный майор предложил 75 рублей за ночь с Ритой. "Ты че, — шептала Надька истерически, — 75 мне отродясь не предлагали, не отказывай вояке, вот те ключ от моей комнаты, иди, не пожалеешь, мужик, сразу видно, приличный, я маме твоей скажу, что ты у репетиторши задержалась, иди, поймай кайф".
Ритку всю трясло от страха падения, но она согласилась. Кайфа не поймала, но три двадцатипятирублевки приятно грели руку. Пошло-поехало. Каких только она через себя не пропустила: юные, в возрасте, летчики, журналисты, работяги, шофера, были даже хирург и бригадир.
Закончился второй жизненный этап тоже в ресторане. Они с Надькой поехали в Одессу отдохнуть. В ресторане "Аркадия" к ним за столик подсадили иностранца. Это был маленький пухленький человечек, неопределенно-средних лет, с обтекаемыми, будто смазанными чертами лица и постоянной открытой улыбкой. Улыбался он всем подряд: швейцару, официантке, музыкантам, людям за соседним столиком, Надьке и ей, Маргарите. Но ей он улыбался по-особенному мягко и как-то неопределенно.
— Добрый вечер! Я бы очень хотел с вами познакомиться, милые девушки. Меня зовут Арно Торель. Я француз.
Надька аж подпрыгнула на стуле. Наконец-то предоставилась возможность проверить свой разговорный французский язык.
— Же мапель Надин. — У Арно удивленно вскинулись брови. — Надежда, — по-русски добавила Надька.
— Je suis heureux de fair votre connaissance. А Вы? Как Вас зовут? — обратился Арно к Ритке на приличном русском.
— Маргарита.
— О, Маргарита, Марго! Вы — одесситка?
— Нон, же сюи до Моску.
— Мне приятно, что вы говорите на французском, но думаю, что нам легче будет объясняться на вашем родном языке, так как я давно изучаю русский и свободно им владею. Прошу вас, не утруждайте себя.
Предлагаю выпить за знакомство. Вы обе очаровательны. — Арно заказал шампанское, конфеты, сыр и фрукты.
Девушки внутренне собрались, подтянулись, чтобы продемонстрировать французу верх русского совершенства. Сейчас они действительно были очаровательны. Загорелая, с пышной грудью и хорошенькими ножками, в короткой юбочке Надька. Ее соломенное каре и пикантные веснушки симпатично оттенялись абрикосовым румянцем. А Маргарита — элегантная и томная, тоненькие пальцы, гибкий стан, каштановые, струящиеся по плечам волосы. Брючный костюм из шифона цвета чайной розы, сквозь который просвечивались даже самые крохотные родинки.
— Маргарита, вы удивительно похожи на мою сестру Доминику, но значительно красивее ее.
Сливовые глаза Ритки увлажнились, где-то под сердцем приятно заныло. Она поняла, что в ее жизни наступил перелом. Появилось что-то значительное, достойное.
Да, именно в этом месте начался третий этап жизни Маргариты, который она, сидя в шереметьевском кафе, назвала так: лучшая достойная жизнь. В это время Ритке было уже двадцать два года.
Арно оказался бизнесменом из Лиона, в Одессу он приехал, чтобы поддержать своего друга Эжена Шабю, инженера аммиачного завода.
После вечера в ресторане, Рита и Арно все дни проводили вместе. Надька не отставала, подцепив какого-то спортсмена из Болгарии. В минуты, когда девушки оставались наедине, Надька учила Риту: "Сегодня не ложись, потерпи. Можешь позволить только руку на грудь и поцелуи. Помни, — ты для него приличная девушка и оставь свои блядские штучки, если хочешь чего-то добиться".
— Но, Надя, ему же 30 лет, он не вытерпит пионерских ласк.
— Ты че, он же француз, вытерпит все, сегодня не ложись, слушай меня.
И Рита слушалась. Все-таки Надька желает только добра, она старше на 4 года, опытнее, вон какого болгарина подцепила, одного взгляда на него достаточно, чтобы заныло в низу живота. Арно другой. Ритку немного смущало, что он ниже ее, полноват, но тем не менее фигура у него была хорошая, подтянутый, крепкий. От солнца выгорели брови и бородка — это придавало его лицу мужественность. Вот только глаза слишком светлые. Ну, ничего, покатит. Зато намерения серьезные. "С ним увидишь мир, дуреха", — говорила Надька.
Через несколько дней, выслушав отчет Ритки о том, что в гостиничном номере Арно был доведен до такого состояния, которое большинство мужчин называют простой и лаконичной фразой "больше не могу", Надька сказала: "Сегодня ложись".
— А ничего, что он иностранец?
— Ты че, совсем? Я вообще считаю, что с нас, проституток, всем следовало бы взять пример в межнациональных отношениях. Именно мы являем собой наглядный пример реального воплощения интернационализма в его лучшей и благотворной форме.
— На-а-дя, я тебя не узнаю, ты прям, как на трибуне.
— Вот именно, ложись, но помни, что ты якобы скромняшка.
В ту ночь Маргарита позволила кое-что больше, чем поцелуй в шею. А точнее — она отдалась Арно. Ритку поразило умение Арно "заниматься женщиной".
Во время легкого ужина в номере с телячьим рулетом и овощной композицией француз преподнес Рите сюрприз: достал из холодильника темную бутылку вина.
— Это великое вино, Маргарита. Это лучшее, что я пил когда-нибудь. Для меня очень значительно, что оно называется твоим именем "Шато Марго". Это — лучшее из вин, а ты лучшая из женщин, которых я знал. Я люблю тебя, Марго.
Арно легко поцеловал Маргариту в губы. Поцелуи француза всегда напоминали Ритке порхание бабочек, и она расслабилась.
Арно не спешил с сексом, так как за несколько дней понял, что Марго не такая, как многие, она необычная, очень хорошая и приличная русская девушка. К тому же необыкновенная красавица. "Она сама не знает, какое сокровище", — думал Арно. Но Ритка прекрасно знала себе цену. С невозможным изяществом она поднесла хрустальный бокал к своим, хорошо очерченным губам и сделала глоток. О, что это! Бесподобное вино. Такое вино, которое Ритке и не снилось. Она не знаток вин, но им и не надо быть, чтобы почувствовать великолепный букет черной смородины и дыма.
— Чудесное вино, просто необыкновенное вино, я такого никогда не пила.
— Я знал, что тебе понравится, любимая, это бордоское вино.
Арно стал нежно целовать Риту, а затем незаметно раздевать. Делал это без всякой настырности. Каждое "место", которое открывал, приветствовал нежным поцелуем. Шаловливый и неутомимый язык его блуждал по телу. Рита заводилась все сильнее и сильнее, да и невозможно было оставаться холодной, видя и чувствуя, как Арно, стоя перед ней на коленях, губами снимает трусики, а потом нежно, как мотылек, прикасается губами к животу, бедрам, лобку. Затем он своими пальцами приоткрыл нежные половые губки Риты и горячий язык его проник в пещерку. У Ритки закружилась голова, потеряв равновесие, она качнулась, но сильные руки Арно подхватили ее и бережно уложили на кровать. Увидя обнаженное тело Маргариты, Арно понял, что больше не владеет собой. Ритка почувствовала его состояние и блаженно улыбнулась. Арно понял ее улыбку как разрешение и мигом сбросил с себя всю одежду. Он лег рядом с ней, готовый на все, чтобы сделать Марго счастливой, крепко обнял ее за талию и прижал свои бедра к ее. Маргарита решила довести его до предела и стала нежно покусывать его ухо, а рукой провела по возбужденной твердой плоти. Размер французского пениса поразил Риткино воображение. "Вот это, "грмадье", вот это да!" — И она невероятно захотела, чтобы он оказался внутри, ноги сами собой раздвинулись. Он любовался Ритой. Играл своим языком ее сосками, а своим пальцем теребил нежный бугорок, наблюдая за ней. Возбуждение Риты достигло предела, спина начала выгибаться. Такого она не испытывала никогда. Затем он оказался между ног и отрывистыми поцелуями стал осыпать всю ее промежность, а затем сконцентрировался на давно оголенном клиторе. Короткие, отрывистые поцелуи, затем круг языком вокруг клитора, затем поцелуи, опять круг. Рита металась, как сумасшедшая. Тело Арно дрожало. Сказывался природный темперамент. Вскоре он вошел в Риту "по-семейному", доставив ей неописуемое наслаждение. Оргазм моментально пронзил ее, но Арно не останавливался. Его ласки стали искуснее, член не терял упругости и не спешил извергаться. Даже когда тело Риты сотряслось от третьего оргазма, Арно не спешил. Рита слегка оттолкнула его и настойчивым движением уложила на спину. Мощный член его даже не вздрагивал, гордо воздвигаясь между мускулистых ног. Ритка жадно припала к нему губами. Нежными, засасывающими поцелуями Ритка покрывала член Арно от основания к вершине, затем сделала короткую паузу — буквально несколько секунд, затем беглыми контактами заставила француза застонать и сделала более длительный антракт, не прикасаясь к члену ни губами, ни языком, лишь нежно теребила тонкими пальчиками его мошонку. Маргарита любовалась им в этот миг. Затем взяла яички в ладошку и влажными губами прикоснулась к головке члена несколько раз. А потом плотным кольцом губ погрузила головку члена в себя, одновременно делая щекочущее движение языком. После нескольких таких ритмичных сладостных ласк Арно застонал и кончил, выпустив приличную дозу спермы. Губы Маргариты горели огнем, и она с сожалением выпустила уже обмякший член изо рта. Нежно поцеловав его крупные яички, она вытянулась рядом с Арно, глубоко вздохнув. Он крепко прижался к ее губам.
*****
— Милая, любимая моя Марго.
Утром Надька поняла, глядя на довольную Риткину мордашку, что она всю ночь занималась с французом любовью.
— Слушай, Рита, внимательно, сегодня — минет, но как в лучших домах Парижа. Уже пора.
— Что-о?
— А че? Ты забыла, как это делается?
— …
— Ты уже?.. Ты че, обалдела? Надо было подождать.
— Он был такой красивый, и я не удержалась, Надя. Ты думаешь, что он,.. что он догадался. -Риткины глаза округлились и увлажнились.
— Ни че, ни че. Мы еще повоюем. Все нормально. Если он не дурак, он тебя не отпустит.
— Ага!
— Че, ага? Посмотри, сколько за границей желающих взять в жены русскую. Молва о нас идет по всему миру. Женятся сплошь и рядом даже на матерых проститутках, ничуть не смущаясь. Так что успокойся, еще ни один мужик не бросил бабу из-за минета, тем более француз. Иди, умойся.
… После завтрака Арно сказал Рите, что у него есть сюрприз.
— Я приглашаю тебя на прогулку за границу. Ты согласна, Марго?
Ритка была счастлива "до небес". Она как раз недавно уволилась со школы, где работала пионервожатой, и ее ничего не удерживало.
— Выбирай, моя любовь, место, куда ты хочешь поехать.
— В Италию, может быть.
— Италия? Да, обменный курс вроде бы неплохой, но не следует забывать, что инфляция все еще высока.
— А в Греции ты был?
— Греция? Я лично считаю, что поездка в Грецию — это турне по античным достопримечательностям, ты ведь не школьница, Марго. Тогда уж лучше запад Крита. Альгарв — это такое чистое место, если ты хочешь моря и солнца. Чудные пляжи.
— Да ну, Крит. Я всегда мечтала побывать в Ницце.
— Любимая Маргарита, нет ничего проще. Я вырос на Лазурном берегу. У нас есть вилла в Вильфранше.
— При чем здесь Лазурный берег и Вильфранш?