Как и вчера монахини стояли полукругом перед помостом, но теперь на нём помещалось нечто вроде широкой тахты, покрытой неизменным белым
покрывалом. При взгляде на это ложе, предназначенное для нашего с Флавией публичного совокупления, предстоящее показалось мне диким и невозможным. Мы взошли на помост, где уже собрались все и стояла Игнасия — распорядительница этого церемониала, окинув нас пристальным взглядом, она спросила: "Укрепили ли вы свой дух, дети мои?" "Укрепили, мать Игнасия, — ответил я, вспомнив пустой кувшин.
— Готовы ли вы к свершению таинства?
— Готовы, мать Игнасия, — ответила толстушка Флавия тонким, смиренным голосом.
— Тогда, да свершится воля господа нашего, приступайте.
Монахини запели молитву. Флавия проворно скинула рясу и улеглась на ложе. Повинуясь нетерпеливому взгляду Игнасии, я тоже обнажился. Я подошёл к ложу и Флавия с готовностью подняла ноги, поддерживая их руками, чтобы сделать доступным вход в ворота сладострастия. Желание медленно поднималось во мне. Сделав над собой усилие, я лёг на Флавию и с её помощью мой, еще не совсем затвердевший член, вошел в ее лоно. Надо сказать, ее ворота оказались значительно шире, чем следовало бы и не
встречая приятного сопротивления, мой фаллос шаркал по стенкам коридора, как пьяный гуляка. Почувствовав это, Флавия опустила ноги и принялась рьяно помогать мне. Поначалу мысль о том, что на нас смотрят обитательницы монастыря, сковывала меня, но постепенно я увлекся делом и перестал думать об этом. Флавия очень старалась, так что ложе под нами ходило ходуном. Повернула голову, я увидел лица послушниц, бледные, с горящими глазами. Эта сцена произвела на них сильное впечатление.
Да и кто остался бы равнодушен при виде двух обнаженных тел, сплетённых в бесстыдной позе? Однако время шло, а конца пути еще не было видно. Я чувствовал, что моя партнерша устает. Ощущая на себе взгляд Игнасии, я вдруг представил ceбe, что не Флавия лежит подо мной, а Игнасия, что это её тело сжимают мои руки. И тут же я с облегчением почувствовал, что закипевшая страсть готова выплеснуться наружу. В тот же миг и Флавия судорожно эа6илась подо мною, разделяя со мной секунды упоения.
Я услышал чей-то слабый крик и правым глазом увидел, как одна из монахинь, чьи нервы не выдержали, упала в обморок… .
Поднявшись и надевая свою хламиду, я взглянул на Игнасию. ее щёки пылали, взгляд был почти страшен. Франциска отвела нас с Флавией в её келью. Когда мы остались одни, Флавия заперла дверь на щеколду и достала новый кувшин с вином. Мы молча осушили по кружке. Утирая рот, Флавия сказала: "Вижу, не понравилась, я тебе". "Да нет, отчего же, только бы я предпочел, чтобы твоя тропинка была поуже"
— Что ж поделаешь, — засмеялась она, многие топтали, вот и стала
Она такая широкая, ну давай спать.
Когда мы улеглись, Флавия прижалась ко мне и шепнула:
"Может быть ещё?"
"Устал я что-то"
— Ну, тогда спи".
Я проснулся первым при утреннем свете увидел, что моя толстушка посапывает, а ее рука крепко сжала мой фаллос. Почувствовав мой взгляд она открыла глаза и привстала: "О господи, уже утро!" Она потянулась, обняла меня за шею, жарко шепча: "A может ты утешишь меня еще раз, а? Хочешь выпить?" Она вскочила с кровати, пока она наливала вино в кружки, я разглядывал ее тело. При дневном свете оно выглядело хуже: на боках обнаружились складки, тяжёлые груди свисали к жирному животу. Словом,
Это была далеко не Венера. И особого желания обладать ею у меня не было. Выпив вина, скользнула в постель и прижалась ко мне: "Ну, как?" Вместо ответа я стал тискать её жирное тело, стараясь возбудиться. Она в свою очередь, забрала в руку мой фаллос. Наконец, благодаря моим, а в ещё большей степени её стараниям, я был готов облагодетельствовать толстушку. Флавия проворно поднялась на колени, улеглась грудью на подушку и, подняв вверх свой толстый: зад сказала: "Ну, давай скорее".
Я пристроился сзади, взяв руками женщину за бока, ввел свой посох в её устье. На этот раз тропинка ее стала уже и я с удовольствием прижался к полным ягодицам, глубже погружаясь в заветный колодец. Нагнувшись, я принялся мять большие груди женщины. Флавия довольно посапывала, двигая задом мне навстречу. Оросив ее тропу, я поднялся с постели и распрощался с Флавией.
Вездесущая Франциска проводила меня в мою келью. Почти весь день я провел в своей постели, набираясь сил перед новыми ночными трудами. Но в следующую ночь меня не стали тревожить, и я был несколько разочарован этим. На другой день утром я перелистывал свой альбом и наткнулся на карандашный портрет Игнасии, у меня появилась мысль изобразить Игнасию красками, на холсте, и никак-нибудь, а обнажённой, в виде Венеры. Тот час же я принялся за эскиз. Конечно, рисование по памяти, не то, что с натуры, весь день я провозился с рисунками, фигура Игнасии всё не удавалась. К вечеру я с досадой отбросил карандаши и кисти, встал, расправляя уставшее тело. Оглянувшись, я увидел, что за моей спиной стоит Игнасия.
— Ну, что ж, усмехнулась она, — сходство есть.
— Конечно, если бы ты позировала мне, было бы совсем другое дело. — Тогда придется позировать, но я ставлю условие — портрет останется у меня.
— Я сочту за честь подарить его тебе.
— В таком случае в свободное время я буду тебе позировать, а сейчас давай ужинать"
3а столом Игнасия сказала — сегодня ты проведешь ночь у Франциски.
Я лишь пожал плечами, от новой партнерши я был не в восторге, поскольку я мог догадаться, что она была костлявая высокая женщина, без признаков темперамента.
Франциска, оригинальная женщина — заметила Игнасия на мой недовольный жест. — Ручаюсь, тебе с ней будет интересно. Кстати, как тебе понравилась Флавия?
— С тобой, мать Игнасия. — совершенно откровенно сказал я, — не идет ни в какое сравнение. — Игнасия слегка улыбнулась, было видно, что ей понравились мои слова. Она продолжала: "Береги силы, не очень растрачивай себя, впереди ещё три десятка сестер, да несколько летаний"
— Но почему господь избрал меня одного? Не мог он послать вам несколько мужчин?
— Ни каким образом, — Игнасия усмехнулась — укрыть в монастыре несколько мужчин: гораздо легче укрыть одного, чем нескольких.
После ужина Игнасия простилась со мной, а появившаяся вскоре Флавия проводила меня к Франциске.
Когда я вошел, Франциска встала мне навстречу. Я впервые увидел ее лицо, так как капюшон от рясы был откинут. Оно было примерно таким, каким я себе его представлял: узкое, бледное, бескровные губы, острый подбородок. Пряди белых волос спадали на плечи. Франциска молча кивнула мне и сразу стала раздеваться. Я последовал ее примеру, и так как эта процедура отняла у меня меньше времени, я лег в постель первым и при свете одинокой свечи увидел обнажённое тело Франциски.
Да, ей было далеко не только до Венеры, но и до Флавии. Я увидел худую, узко6едренную и узкоплечую женщину с длинными и маленькими ягодицами. Две едва развитые груди и впалый живот с большим трудом могли пpо6удить желание. Перекрестившись, Франциска легла со мной рядом. Я обнял её, не чувствуя ни малейшего желания. Ее тело было холодным и не отзывалось на мои ласки.
— Ну что ты, как не живая, — грубовато спросил я, пытаясь расшевелить её. — Ты что не хочешь?
— Я не знаю.
— Как это не знаешь?
— Так, если хочешь меня, то можешь начинать.
— Вот тебе раз, ты что, ни разу не спала с мужчинами?
— Нет.
— И тебе не хочется попробовать?
— Не знаю.
Положительно, она была странной женщиной. Таких я еще не видел. — Так может, попробуешь?
— Начинай, Я уже сказала.
— Тогда помоги мне.