Да, у меня есть такое видео с каждого парада за последние восемь лет. Тогда у меня было меньше камер, и не все такие хорошие, как сейчас, но с каждым годом моя коллекция становится всё лучше.
Запуская очередной фильм, я предвкушаю то, что увижу. Скорее всего, у очередной юной барабанщицы будут беленькие трусики — большинство девочек надевают именно белые трусики под белую юбочку. Но некоторые надевают телесного цвета или какие-то другие, тоже светлые — голубенькие, например. Я включаю фильм и думаю: а вдруг сейчас будут именно такие?
Стоять почти час на сцене довольно утомительно. Я с упоением смотрю, как юная барабанщица переминается с ноги на ногу, как тонкая полосочка трусиков перетягивает её промежность, как ткань постепенно прилипает к её телу и облегает её прелестные губки всё плотнее.
Ещё восемь лет назад большиство девочек надевали самые простые трусики. Сейчас я всё чаще вижу стринги и танга, а иногда даже кружевные с ажурными краями. Я всегда задумываюсь, как же она заполучила такие красивые трусики.
Может быть, у неё уже есть парень, и он подарил их ей? Я представляю себе, как она примеряла их перед ним, стыдливо демонстрируя своё юное тело, и как его жадные руки стаскивали потом с неё эти трусики и раздвигали её стройные ножки.
Или, может быть, она выпросила у мамы денег на что-то другое, а сама купила себе красивое бельё? И теперь ждёт, пока кто-то начнёт с ней гулять и увидит, как она красива в этом белье? Я воображаю себе её мысли, как она представляет, что будет раздеваться перед мужчиной — снимет блузку, юбку и останется в одном только бюстгальтере и трусиках перед его жарким взглядом. Наверное, когда она думает об этом, она сама становится влажной там внизу, и вот эти спрятанные под тонкой полоской ткани губки набухают от возбуждения.
А может быть, её мама купила ей такое бельё? Если да, то я не знаю, о чем может думать мать, покупая шестнадцати-семнадцатилетней дочери такие трусики. Но мне и не важно, мне нравится рассматривать соблазнительную девичью промежность, так качественно снятую на одну из моих камер.
За эти пятьдесят минут на сцене одна из девочек обязательно поправит замявшиеся в её нежную попку трусики. Включая очередной фильм, я обязательно загадываю — а вдруг это именно та? Внимательно смотрю минуту за минутой, и если мне везёт, я вижу девичью ладошку, торопливо задирающую край юбки. Юная барабанщица знает, что сзади никого нет, а спереди её закрывают ряды девочек и музыканты оркестра. И только я любуюсь каждым её движением — смотрю, как тонкие пальчики поддевают край трусиков, сильно тянут его назад, вытягивая забившуюся между ягодиц полосочку ткани, потом отпускают и поправляют трусики на попке, чтобы они ровно лежали.
Иногда мне сказочно везёт. Когда девичья ладошка тянет трусики, поправляя их, я вижу нежный розовый бутончик её попки или даже чуть покрытые волосами половые губки. Я любуюсь этот природной красотой, представляя себе, как бархатны они на ощупь.
Однажды белые девичьи стринги замялись так глубоко, что интимные лепестки были видны с обеих сторон зажатой ими полоски ткани. Да, номер этого файла я помню наизусть. Стринги сжались в такую узкую верёвочку, что почти не прикрывала даже сжатый бутон попки, но девочка терпеливо простояла всё время, не пытаясь расправить свои трусики поудобнее. Я смотрю на неё и мне хочется лизнуть её, провести языком от попки до самого лобка, сгладив ощущения от непослушного белья и вознаградив за мучения.
Ночью, уже почти засыпая, я в последний раз прокручиваю перед глазами волшебный калейдоскоп праздничной девичьей красоты: стройные ножки, трусики, попки, сапожки. И один день общего праздника превращается в целый год моего счастья…