Раннее утро. Греция. Небольшой коттедж на берегу моря. Я голый выхожу из воды после утреннего заплыва. На террасе меня встречает Юля. На ней белый халат. Она пьёт кофе. Я подхожу к ней, она берёт меня за письку, и мы начинаем целоваться. Садимся за стол и начинаем завтракать. Греческий салат, омлет, кофе, круассаны, тосты, апельсиновый сок. Море, солнце, любимая женщина — вот он рай на земле.
Из детской доносится детский голосок. Проснулась дочка. Юля берёт меня за письку, и мы идёт в дом. Я подхожу к кроватке. Смотрю на дочку. У неё во лбу отверстие от пули и течёт кровь! Она мертва! Я оборачиваюсь на Юлю! У неё во лбу отверстие от пули и течёт кровь! Она мертва!
Я вскочил на кровати в холодном поту! Кошмар! Каждую ночь кошмар! Один и тот же кошмар!
Девять месяцев спустя мы с Юлей находилось в частной клиники под Лондоном. Юля готовилась родить мне дочку. Она лежала на кровати, я стоял рядом на коленях и целовал её животик. Оставалось совсем чуть-чуть, несколько дней, может быть часов. В палату вошел санитар. Обыкновенный санитар: халат, головной убор, повязка на лице. В его руке появился пистолет с глушителем. Первая пуля Юле в лоб. Вторая пуля Юле в живот. Я хочу броситься на него, но получаю рукояткой по голове и отключаюсь.
Я лежу с сотрясением мозга в Московской больнице. Дочь и жена погибли. Убийцу не нашли. Из фирмы меня уволили, из Англии меня выдворили, моё имущество отошло компании. Юля как-то сильно накосячила, за это её убили, а меня пустили по миру.
Из больницы я вышел с маленьким рюкзаком личных вещей и документов, мизерной суммой денег и советом: жить тихо, не рыпаться и не высовываться.
Мне 33 года, возраст Иисуса Христа. Что у меня есть? Ничего. Чего я добился? Ничего. Что мне делать? Не знаю. Чего я хочу? Ничего. Повеситься? Напиться?
Точно напиться и отрубиться! Где? С кем? На что? А что потом?
А может домой?
Дома сестра, друзья, Катя и мой ребёнок!
Точно домой! Первым поездом!
Через два часа на верхней полке в купе я ехал в родной город. Сначала я ехал один, а на следующей станции в купе вошли три девушки: короткие стрижки, накачанные мышцы, стиль одежды "милитари". Первая моя мысль: радикальные феминистки.
Расположившись в купе, они решили заняться мной.
— Слезай — получил я приказ.
Я спрыгнул с полки и сразу получил удар под дых, согнулся пополам, удар под колено, я на полу, удар по голове и я отключился.
В себя я пришёл лёжа на полу. Связанный и голый.
— У тебя разработанная задница.
По интонации было не понятно вопрос это или утверждение.
— Отвечай! — получил я удар ногой по почкам.
— У меня разработанная задница, я хорошо сосу страпоны, лижу влагалища, пью мочу — выдал я.
Одна из девушек взяла резиновый член и вставила мне в рот. Сначала я старательно сосал, потом мне грубо трахали в горло. Результатом, похоже, остались довольны.
Они расселись в купе и пили пиво. Я лежал на полу голый и связанный. Их ноги стояли на мне. Они обсуждали какие — то вечеринки. Одна под названием "яйца всмятку" — девушки в берцах бьют парней по голым яйцам, вторая "жопки в клочья" — девушки трахают парней огромными страпонами и рвут им попы.
Перед сном все девушки поссали мне в рот. Мы легли спать. Девушки на полках, я голый и связанный на полу.
Утром, приставив к моему горлу нож, девушки объявили, что я еду с ними. Меня развязали, я оделся, и мы вышли из поезда в каком-то Богом забытом месте. Девушек встречал чёрный джип. За рулём такая же феминистка. Меня затолкали в багажник, в рот засунули вонючие носки, ноги и руки заковали в наручники за спиной крест-накрест. На разбитой дороге меня швыряло по большому багажнику примерно часа полтора.
Меня привезли в палаточный лагерь на берегу лесного озера. Десять девушек боевого вида, два джипа, пять палаток и я. В лагере мы провели десять дней.
В течение которых:
— на мне отрабатывали боевые приёмы;
— меня просто били;
— мне писали в рот;
— я подлизывал их задницы;
— я съедал их говно из ведра;
— я ел мусор и объедки;
— я готовил, мыл посуду, стирал;
— в моей жопе побывали руки, ноги, резиновые штуки, бейсбольные биты, пивные бутылки и банки;
— меня секли крапивой;