— -Он говорит, что сейчас проткнет дупло в белой жопе. Да, этот блонди крепко влип.
Малыш Блонди пытался встать, но от этого его попа только приподнялась выше, и я мог видеть его дырку и под ней мячики яиц. Совсем без поросли. Крепыш тоже мог это видеть. Он подошел и развел полушария белого зада и смеясь показал всем, как он сейчас им воспользуется. Блонди дернулся.
Лари перевел крик негра -Стой тихо, собака!
Крепыш сорвал с себя одежду. У него был толстый узловатый член, темно-фиолетовый, почти черный. Крепыш пощекотал анус своей жертвы и стал вводить этот шланг в попу своей жертве. Там было слишком узко, но он пыхтел и работал мощными ягодицами. Спина
Блонди напряглась, и я почти почувствовал, как ему больно. Он весь подался вперед, выдыхая воздух в беззвучном хрипе, и: напоролся ртом на огромный эрегированный хуй Высокого.
Теперь он как будто попал в капкан. Сзади его анус распарывал толстый вздутый член. Крепыш хлопал рукой по заду парня и всаживал, всаживал свой черный хуй взад-вперед, напрягая потное тело. А я был уверен, сто для Блонди это первый раз. Он тянулся связанными руками к своей бедной заднице, рвался то вперед, то в сторону, но Крепыш обхватил его тонкое тело своими лапами и ляжками. А впереди Высокий засунул член до самых яиц в горло мальчика. Чтобы прекратить попытки сжать зубы, Высокий уже успел тяжелым кулаком выбить передние резцы и разбить губы Блонди. Кровь и сперма душили мальчика, но он сосал похожий на огромный гнилой банан член, а зад его горел, под поршнем Крепыша.
Когда его отпихнули, кончив, он упал. Его вырвало.
Я удивлялся терпению этого мальчика. Два огромных самца с вонючими, не знавшими воды хуями, трахали его, а он даже не застонал. И сейчас он не стонал, а только пытался унять боль в анусе, сжимая бедра. Но тут в игру включился Пузатый. До этого он просто стоял, подрачивая себя, а тут подошел, взял член малыша в кулак и сжал.
Удерживая его так, он заставил Блонди встать и достал какую-то коробочку с мазью.
— -Что это? -Спросил я у Лари.
— -Не знаю. Может, вазелин.
Но это был не вазелин, как я потом узнал. Это был красный перец. Если натереть этой дрянью чувствительную кожу, будет такой зуд, как у часоточного. Пузатый стал натирать мазью член и мошонку малыша.
— -Теперь, —сказал он, — ты будешь умолять черный мужчин и баб почесать твой хуй, но каждое прикосновение, будет увеличивать твои мучения.
Он натер также анус Блонди и они втроем привязали его в углу клетки так, чтобы легко было достать всем желающим.
— -А теперь, он ваш, — крикнул Высокий.
Толпа снова взвыла.
Первые три минуты мне казалось, что ничего не изменилось: Блонди стоял молча, толпа не двигалась. Но вскоре мальчик стал показывать беспокойство. Он вздрагивал, двигал бедрами и приседал, расставив ноги так, что его член подрагивал. Все наблюдали за этим спектаклем с улыбками на лицах. Когда малыш забыл полностью про свой стыд и стал тереться промежностью о прутья клетка, старая негритянка, та самая, что ударила его, подошла и провела своей палкой у него между бедер. Блонди вздрогнул, застыл. Он ждал еще, он жаждал еще. Потеряв стыд, он теперь думал только о горячем зуде между ног, где красный перец въедался в нежное тело. Негритянка снова потерла палкой, на этот раз сильнее, возле самого очка. И Блонди застонал впервые. Он сам насаживался на эту палку, он трахал себя ею, надеясь на облегчение, но оно не приходило. Вслед за старухой подходили другие. В основном женщины. Они трогали мальчика пальцами, палками с пухом на конце, ветками. А он извивался и почти выл от боли в распухшем красном члене, яйцах, анусе.
— -Хватит, — услышал я его стон.