28 октября 1985 год. Аэродром Фолькенберг… Приземлились, когда уже стемнело.
"Во дурак то!!!"…
Мне почему-то казалось, что должны были сесть в Берлине. Идиот. Ну, вот, бля, хотелось на мостовую вечернего Берлина плюнуть… Или поссать на угол ихнего дома… Да, видно, не я первый, начиная с 45 года хотел. По-сему, дабы не смущать немецких товарищей – аэропланы с солдатами для бездонной Группы Советских Войск в Германии сажали в лесах и отвоеванных у немецких крестьян (во временное пользование) полях. Последнее, что запомнилось с Родины – мордо-лицо проводницы Пулковского ОАО, девочка из "третьего эшелона" – для спецзаданий, типа перевозка солдат ("им по-хую – всякие и разные понравятся") или для суперрейсов Пулково – Нарьян-Мар (перевозка оленей и их пожирателей)… Впрочем – какая разница…
В животе приятно стояла колом, без надежды на переваривание, армейская тушенка… Жирная, холодная и без хлеба…
"Хм… А в самолете все же было теплее… Прописаться бы там до дембеля … А будет ли он…"… Холод. Вода везде. С неба. Под ногами. Со всех сторон света… Вспомнился кот Дымок на кочегарке в учебке… Как он, подонок, дрых на тех горячих трубах. Даже жрать не вставал лишний раз… Прибил бы…
Здрасти, Германия! Принимай новую порцию скифов.
А потом – "ярморка"… Разбирали по "городам и весям"… Красивый, молодой и естественно пьяный лейтенант с парашютиками в петлицах. Я его полюбил с первого же ика, с которого он начал речь, про то, что служить у них – это "ваааааще – заебись!"… ОК! Какая, в принципе, разница. Просто он был первый "покупатель". Да и хорош собой – рост, лицо с ямочками, усы те… Хорош, мерзавец…
Поезд привез нас в маленький городок недалеко от Лейпцига. Ночью шли по-улицам и разглядывали витрины магазинов. На дворе все же еще был 85 год…
А лейтенант оказался редкой сволочью… Обрыгал теплушку и поссал в углу. Я его уже разлюбил…
Новое место жительства… Длинная казарма, с кубриками на одну сторону. Везде – следы дембельских аккордов – то есть ухоженно, тепло и чисто…
"Тут еще полтора года… Бля… Как оно будет? Наслушались в учебке страстей-мордастей про части… Посмотрим…"…
Сразу же посадили в бытовке – перешивать погоны. Линька. С красного на голубой.
Старательно шью. "Кузина белошвейка"… Краем глаза разглядываю новых сослуживцев. Ничего интересного. Не на ком глаз остановить. Разве что этот?… Да и тот – ничё…
И тут входит Он… Бля! Я охуел. "Чёрт нерусский"… Высокий. Фигура! Мммммм…. Руки. Плечи. Ноги в донельзя ушитых "галифе", Чернявый. Смуглый. Брови. Короче – я пропал. Говорит по-русски правильно, но с типичным акцентом…
– Так, бойцы, шевели ладошками… Ротный приказал вам хлеб-соль в виде бани… Но я вам спинки тереть всю ночь не собираюсь…
Давай давай, резче… Хули уставился, уёбок? Не понимаешь, что ли? Или тебе по-армянски сказать?… А может в фанеру? Пуговки на ХБ пересчитаем?…
(это он мне)…
И тут только я заметил – все слушают и кружева не перестают плести, только я сижу и на него смотрю…
– Да нет – понял все…
– Звать как?
– Леша…
– Пиздёша!!! Тебя что, в учебке не учили представляться старшим по званию (он – старший сержант, НевообразимоШирокаяЛычка)?
– Младший сержант Т***…
– То-то. Младший сержант Леша… Так! Пиздарики – все на мойку слонов! Потом дошьете. До утра время есть!…
В обеих концах фашистской казармы были задуманы туалеты… "Видные советские военноначальники" в лице прапорщика решили из одного туалета сделать баню. "Решения партии – в жизнь!". И надо признать – здорово получилось!!! Парилка, просторная помывочная легко вмещала взвод. И "чайная"! Да, да – комната с массивным дубовым столом и скамейками, обшитыми дермантином.
На столе – самовар. Правда фарфоров не видно. Но это и не важно… Просто в сравнении с баней в учебке, построенной по проекту "душевых" Бухенвальда – это просто термы времен Великой и Священной.. Раздеваюсь в прихожке, немного притормозил, просто думал о сержанте, а тут он и подходит этот, старший, старший-престарший (мммм…. очень старший сержант, легок на помине)…
– Боец, что тормозим-то? Или ты тут на зимовку собрался остаться?
– Да я товарищ старший сержант….
– Какой я те нахуй старший сержант? Ты чё? Ослеп что ли?
Смотрю, а погоны у него пустые… "Перелет Ленинград – Фолькенберг что ли сказался? Подустал я что ли?"… А он улыбнулся и по плечу похлопывает…
– Ничего, привыкнешь…
И тут.. Входит еще один такой же!!! Но уже с лычками… Близнецы!!!! Я замер. Бля, два. Всего по два. И как похожи! Хотя у второго, рядового – глаза подобрее, смеющиеся, озорные какие то… А первый – ну, он же при должности…
Рядовой-Близнец…
– Ну что рот раскрыл? Близнецов никогда не видел?
Сержант-Близнец…
– Это наш юнный друг младший сержант Леша Т***.
А глазаньками лупаю. С одного на другого взгляд перевожу. Боги! Как хороши! Ну просто красавцы, орлы.
Рядовой-Близнец (глаза добрые и классные)…
– Я Сурен, а брат – Армен… Лешь, ты мыться пойдешь? Или будешь нас разглядывать?
И что-то брату на армянском сказал. Заржали, как жеребцы. Сурен меня по плечу похлопал…
– Иди, иди мойся. Время "Ч"…
Моюсь. И только о них думаю. Какие. Какие! Какие!! "Будь проклята эта жизнь! Ну почему? Почему мне? За что?"…
Еще в школе понял – что-то не то! Когда Сережа С*** выходил к доске – я не мог оторвать глаз от него. Уроки физкультуры – обожал. Особенно летом – все пацаны в трусах… Можно разглядеть что-то… Пусть даже намек на это "что-то". Потом попалась какая то брошюра из серии типа "Подростки. Как они заебали". И там прочитал про гомосексуальные проявления у подростков, и про то, как надо таких вырожденцев к врачам премудрым и что нормальный коллектив вкупе с общественно-полезным трудом и физкультурой "а-ля ГТО" могут и обязательно вернут на путь правильного полового понимания советской действительности. "Я – прокаженный. Я – урод. Я – больной!"… Мужчины из бани №3, их члены и волосатые груди всплывали в моем воображении на сеансах "тихо сам с собой"… Но дальше этого – никогда и ничего… А еще слезы в подушку… А еще глупые, ненужные и мокрые поцелуи с Наташкой в подъезде и тягучие разговоры про "девок, телок, шлюх и проч" на лавочке с пацанами во дворе…
– Про морской закон слышал? А, младший сержант Леша?
Очнулся. Армен стоит в дверях и смотрит на меня.
– Поможешь убраться. Сурен покажет и расскажет – что да как.
Я не заметил, что я просто стою под душем. Стекает вода. Я машильно веду рукой по телу. И наверно тупо смотрю на кафельный пол. Я один. Все уже шумят в раздевалке. "Обмен портянками".
Слово "Поможешь" в армии имеет несколько другую смысловую нагрузку, нежели на гражданке. Думаю, Даль бы удивился.
Я понял все. "Припахали. И правильно – не хуй о хуях мечтать". С тоской оглядев так вначале понравившиеся просторы бани, урожденной туалетом, невольно подумал – "Во фашисты! Туалет – что две наши квартиры!"…
– Не сцы, Лешь. Завтра отоспишься. Будить не будут. Скажу прапору.
"Хм… Суренчик! Ангел мой! А я еще не говорил, что тебя люблю больше!?"… Инвертарь готов. Мои "рабочие" руки тоже.
Поехали!!!
А армяне в "чайной" что-то вошкаются. Переговариваются на своем. Тут выходит Армен (нуууу очень старший сержант!!!)…
– Заканчивай! Иди копыта мой и за стол. Ужинать подано.
"Ух ты, бля! Кормежка еще!!! И утром не разбудят на "все жители деревни – на регистрацию". Жить можно".
Жареная картошка. С мясом. Банка кабачковой или какой то еще поебени (первая немецкая консерва). Кисель – "три пачки на полстакана воды". И… Сыр. Настоящий и желтый. С дырками!!! Мысль – "Ой, а можно я еще чего-нить тут помою!?". Сели. Я начал есть в стиле "ковыряясь вилкой и ножом он пытался рассмотреть – что это". Ну оно и понятно – "Тя позвали – веди себя прилично!" И тут Сурен легким движение руки ставит на стол бутылку водки "Столичная". Рисунок на этикетке, тематика – таже. Но какой то красочный и яркий.
– Ты как насчет микстуры для аппетита? Пить умеешь? Не развезет? Салат метать не будешь? ("Армен, а по-моему ты все же сволочь!").
– Да что ты к нему прицепился? Лешка – нормальный парень. Смотри – жрать хочет, глаза заблестели после учебковской столовки
– а культурный и сыр не весь сожрал! Лешь, ты жри не стесняйся. Давай ка мы с Арменом по кусману возьмем, а ты остальное дожевывай! ("Сурен! Он последователь матери Терезы? Или это уже второе пришествие? Дождались таки!").
Пол-стакана вошли не без сопротивления. Желудок был несколько удивлен. Я на гражданке – ну бывало винцо, шампанское, пару раз коньяк… А тут. И не холодная она ни фига… Но сглотнув побольше слюны заставил желудок заткнутся и не пытаться вернуть, на его взгляд, лишнее и прямо сейчас.
– Хм… Нормально. Мужчина. ("Или это все же сказал Сурен? Нет – Армен! Может Третья мировая не за горами?").
И потекла мирная беседа. "Кто? Что? Откуда? Мироощущения армейские?" и так далее. Еще наливали. Еще выпивали. Желудок обреченно стих.
А братья – тоже в учебке были. И младшие сержанты. Только по прибытии, Сурен с кем-то подрался и не хило. Разжаловали, и определели в банщики ("с кем бы мне подраться, может еще какие должностя не заняты?"). А Армен – зам.ком.взвода. Армяне, но азербайджанские. Из очень интеллегентной семьи. Профессорско-преподовательской или что-то в этом роде. Отмазывали их от армии до 22 лет, но видать преподователи и тогда получали не много или что-то где-то не срослось в недрах военкомата и вот они на передовых рубежах социализма.
И я уже любил их обоих. А в голове шумело. И Армен – не такая уж и сволочь. А перед глазами все приятно покачивалось. И Сурен – ну разве такие хорошие люди на планете Земля бывают? А бутылка почти вся, еще на один заход…
– Иди Лешь, ложись. Что то ты улыбаешься неосмысленно. Да и дядя Миша Горбачев сказал – пить ни-ни!
*****
Я шел по взлетно-посадочной полосе казармы и давил лыбу. А потом тихо дрочил "на братьев". Как хороша все же жизнь. И я молодой и здоровый. И Сурен – такой рубаха-парень. Да и Армен – если его не слушать, тоже ничего… Удар сапога дневального чуть не опрокинул кровать.
– Охуеть!!! Все уже здыхают и отдают последние крохи здоровья на утренней пробежке, а этот охуевший слон дрыхнет! Встать!
Бля!
Я вскочил. Голова отомстила за вчерашнее тисками в области свода черепа.
– Эй, Батон! Оставь его. Он на бане вчера был. Отъебись от него! Приказ ротного – кто на бане – до10.00 и не греши!
("Армен. Хм. Спасибо, кормилец!")
– Так бы и сказали…
До 10.00 ????!!!! А может остаться на сверхсрочную тут? Это ж рай! И сыр тот… С дырками.
После обеда, когда чистили автоматы, дневальный…
– Младший сержант Т*** к командиру роты!
Захожу.
– Младший сержант Т*** по вашему… (велению, командирскому хотению..)
– Задикяну помогать будешь?
– Кому?
– Банщику. Зима на носу. Топить баню будем часто. Дрова. И прочее.
– А что делать? (Тупее вопроса не придумаешь. По-моему я тормоз).
– А я по-твоему Рязань заканчивал, что бы инструкции банщикам выдавать? Сурен объяснит. Он тебя назвал. Говорит – смышленный. В чем я сомневаюсь. Так что? Согласен? На постоянные хозработы – в добровольном порядке.
"Милый ты мой капитан!!! Согласен ли я???!!! Неужели в армии стали разигрывать призы?".
– Согласен.
– Иди. Скажи Сурену – ты в его полном распоряжении. ("Ах, если бы!")…
Вбегаю в баню. Сурен выгребает золу.
– А мне ротный сказал – я в твоем распоряжении.
– Это не ротный сказал – а я сказал!!! Переодевайся в рабочее. Или ты думаешь здесь только водку жрать будешь и сыром закусывать?
– Да понял уже.
– Люблю понятливых… До тебя был – такой тупик. Пиздец глазам! Спал на ходу.
Все выгребли. Помыли. Отодраили. С перекурами. И не с сигаретами "Северные" по 10 коп (Где то в штабах все же сидят шпионы.
Свои своим такое дерьмо подсовывать не будут), а "Космос", чему был удивлен. ГДР и вдруг – "Космос".
– Все. На сегодня все. Завтра подготовить баню для семей офицеров. А на сегодня – все. Пошли мыться.
Пока раздевались, я в его сторону не смотрел. Повернулся к вешалке и сосредоточенно развешивал ХБ. Он зашлепал в помывочную. Я сел и вздохнул.
Когда я зашел в помычную он стоял под душем.
– Сегодня только душ. Парилка пустая. Но зато горячей воды – нам до утра хватит. Давай, Лешь, мойся!
Я просто прикрыл глаза. Такой красоты я еще не видел. Тогда еще рекламные ролики по ТВ не крутили и западного кино не было.
А в бане №3 – не встречались.
Абсолютное, идеальное мужское тело. Сильные руки. Широкий торс. Ноги. Длинные, не худые, сильные, прочно стоявшие на этой планете. Кубики пресса. Его тело просто играло в струях воды. Оно просто нагло показывало себя. Оно кричало и хвалилось –
"Вот какие мы!". Смуглый. Волосы по груди, густые, и дорожка в низ. Ноги тоже волосатые, но прекрасно-волосатые. Эти два крепких шара ягодиц. И ТАМ… Даже в вялом состоянии его хуй был внушительным. Правильной формы. С полуобнаженной головкой. Вены как-бы подчеркивали, говорили о том, что они призваны накачивать этот ствол силой, мощью. Огромные яйца четко и красиво разделялись на две сферы. Я не мог оторваться от этой картины совершенства. Я предполагал, что у него прекрасная фигура, я видел этот бугор на галифе, но то, что я увидел, заставило меня в душе взвыть – "Почему я? Почему это мне?? Никогда не будет мне покоя!!!"….
Я вдруг отчетливо осознал, что я непозволительно долго не захожу под душ. Я мотнул головой и вдруг… Я поймал его взгляд.
Он с прищуром наблюдал, как я его разглядываю… По-моему с издевочкой улыбался. Или показалось?
– Сурен… А ты… Это… Как его… Спортсмен что ли?
Он не отводя от меня взгляда негромко с растяжкой ответил…
– Ага… Типа того… Мы с Арменом на атлетику ходили до 10 класса. Пока пить-курить не стали… И потом качались два-три раза в неделю…
– А понятно…
– Мыться будешь?… Или о моей неудавшейся спортивной карьере поговорим?
Он просто издевался надо мной. Этот тон. Этот прищуренный взгляд. Это сплевывание воды прямо перед собой не отводя взгляда… Бля! Как я прокололся! Я никогда не позволял себе такого. О мужчинах из бани №3 я составлял представление за 10-15 мимолетных, в одну тысячную долю секунды взглядов. А вот так – стоять и рассматривать… Душа мерзко плюнула сама в себя…
Я стал под душ. Включил воду похолоднее. Бля! Я пропал. Сдал себя как стеклотару.
– Лешь, помоги-ка ("О! Нет! Только не это!") – потри спину… ("Какая же жизнь мерзкая штука!") Тер. Старался не касаться пальцами его кожи. Думал о футболе, который не любил. И что давно не писал маме. Интересно, она купила цветной телевизор или еще очередь не дошла? А Наташка – вышла замуж?… Или вот интересно…
– Теперь давай я тебе…
– Да я сам….
– Да давай, что ломаешься как девочка?..
Я оперся о стену. Он стал меня драить. И прикоснуться ко мне не стеснялся. Просто нормально и естественно мыл мне спину.
Для него – нормально и естественно. А я…
В паху что-то предательски ухнуло. Нет! Нет! Только не сейчас! Только не это! О! Закончил. Быстрее под холодный душ!!!
– А ты что все время холодной водой-то?
– А я люблю. Освежает. Знаешь, бывает приятно… или вот …